Поиск по творчеству и критике
Cлово "1872"
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Входимость: 2. Размер: 38кб.
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 110кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 130кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Часть текста: В последние годы этот летний отдых оказывал всё меньшее действие: в Наугейм он привозил сердце всё более усталым: оттуда увозил его всё менее восстановленным. В начале января нынешнего года он заболел сильным припадком сердечного удушья, и ему пришлось уехать от петербургской зимы и весенней слякоти. Поездка была трудна, но затем из Ниццы мы получали бодрые письма. Николай Фёдорович участвовал даже в праздновании памяти Герцена 1 в качестве представителя "Русского богатства", и только настояния врачей и близких удержали его от более деятельных выступлений на этом международном празднестве. Но болезнь шла, все усиливаясь. "Наш наугеймский "курс", -- писал мне Николай Фёдорович от 12-25 июня, -- затянувшийся в нынешнем году далеко за обычные пределы, приходит к концу. В субботу уезжаем. Рассчитывали уехать ранее, но все задерживали хвори. Все мы трое поправились, хотя и не в одинаковой степени {С Николаем Фёдоровичем была жена Александра Никитишна 2 и сестра 3 . - В. К. }... Я скверно дышу, плохо сплю в последние дни. Доктор обещает, впрочем, что всё это пройдет, если я буду вести "благоразумный" образ жизни и принимать прописанные лекарства. Как бы то ни было, не могу сейчас мечтать приехать Вам "на смену", но не хочу откладывать надолго приезд "на подмогу"... Лучше конец "нахкура" я устрою в Петербуге, так чтобы не запрягаться сразу в работу, а войти в неё постепенно... Очень бы хотелось недели 3-4 по приезде прожить не в городе, а где-нибудь на даче. Но главное для меня быть по близости от Вас; сам я первое время не знаю, буду ли я в состоянии преодолевать редакционную лестницу. Во всяком случае "коренником" в данную минуту мне стать трудно, могу только подпрыгивать на пристяжке... Для нахкура едем на Рейн, я выбрал некое местечко, которое Александр...
Входимость: 2. Размер: 38кб.
Часть текста: но было это по-иному. Говорили, например, что какой-то англичанин заплатил большие деньги палачу за кусок кожи казненного Пранцини. Он заказал из нее портсигар и, угощая приятелей дорогой сигарой, наверное прибавлял с самодовольством истого коллекционера: "Обратите внимание на этот портсигар, сэр. Он сделан из кожи знаменитого Пранцини". Согласитесь, что Пранцини заплатил, пожалуй, дороговато за свою популярность. Можно сказать с уверенностью, что и Пранцини, и Тропман, и Джек-потрошитель тщательно избегали личной известности. Это были деятельные негодяи, но знаменитости чисто пассивные. Современная же Франция являет нам примеры знаменитостей подобного же рода, которые пользуются своей славой еще при жизни, делают из своего негодяйства нечто вроде социального фактора. Они сами угощают сигарами многочисленных почетных посетителей. И последние, вместо того чтобы закурить такую сигару, тщательно завертывают ее в бумажку и потом хвастают перед другими любителями коллекций: "Обратите внимание: этой сигарой такого-то числа и года, в таком часу угостил меня знаменитый панамист Артон, или не менее знаменитый Герц, или, наконец, затмивший ныне всех своею знаменитостью Эстергази". Вы, конечно, помните: Артон был вор и посредник воровства в деле Панамы. Герц был тоже...
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Часть текста: именiе Гацищи (гать, гатище) за какiя-то услуги при осаде Смоленска. Съ техъ поръ Дахновичи стали прибавлять къ фамилiи кличку (przydomek) Гацискiй. Жена лекаря и мать нашего писателя Александра Серафимовича Гацискаго, Генрiетта Свобода, была дочь французскаго эмигранта. Настоящая фамилiя ея отца осталась неизвестной. Свободой онъ назывался потому, что прiобрелъ за несколько франковъ у чеха Свободы узаконенный паспортъ, съ которымъ и прибылъ въ Россiю. Здесь онъ поселился въ Ревеле и унесъ съ собой въ могилу тайну своей прошлой жизни. Былъ ли это аристократъ, бежавшiй отъ преследованiя конвента, или, наоборотъ, ярый якобинецъ, имевшiй основанiе молчать о своей деятельности передъ русскимъ правительствомъ, благопрiятствовавшимъ аристократической эмиграцiи,-- сказать теперь невозможно. Несомненно только одно, что мальчикъ Александръ Гацискiй, прибывшiи съ отцомъ въ Нижнiй-Новгородъ въ ноябре 1847 г., наследовалъ частiю кровь польскаго гербоваго шляхтича, частiю же французскаго выходца временъ революцiи, женившагося, вдобавокъ, на ревельской немке. Въ шутливой "Некрологiи старца Александра" (написанной къ своему литературному юбилею въ 1889 г.) самъ Александръ Серафимовичъ отмечаетъ то обстоятельство, что юные годы его протекли подъ многоразличнымъ воздействiемъ несколькихъ нацiональныхъ началъ: "польскаго (отъ отца), французско-ревельскаго (отъ матери), французско-швейцарскаго (отъ гувернера-воспитателя m-r Jäbot) и чисто-россiйскаго (отъ няни Аграфены Кирилловны Ореховой)". Чрезвычайно интересно отметить эти, такъ сказать, космополитическiя черты въ бiографiи человека, которому впоследствiи суждено было стать...
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Часть текста: без участия в жизни". Какое большое значение писатель придавал этому произведению, видно из того, что он, будучи уже смертельно больным, продолжал напряженно работать над четвертой книгой "Истории моего современника", стремясь продвинуть свое повествование возможно дальше. Свои воспоминания Короленко довел до приезда из сибирской ссылки в Н. -Новгород, то есть до 1885 года; они захватывают шестидесятые, семидесятые и начало восьмидесятых годов прошлого столетия. Роза Люксембург, которая переводила первый том "Истории моего современника" на немецкий язык, писала: "Это автобиография Короленко, высокохудожественное произведение и в то же время первоклассный культурно-исторический документ, который охватывает эпоху либеральных реформ Александра II, польское восстание, первые проявления оппозиционного и революционного движения в России и, таким образом, отражает в себе переходное время от старой крепостной России к современной капиталистической. При этом местом действия является Волынь, то есть та пограничная западная область, где своеобразно переплетаются русский, польский и украинский элементы" (письмо из тюрьмы к Луизе Каутской от 13 сентября 1916 года). В своем предисловии, предпосланном первой книге "Истории моего современника", Короленко указывает, что ее нельзя считать биографией, потому что он "не особенно заботился о полноте биографических сведений". Первоначальная рукопись первой книги "Истории моего современника" не сохранилась. Она печаталась с января 1906 года по ноябрь 1908 года последовательно в журналах: "Современные записки" (январь 1906 г.), "Современность" (март и апрель 1906 г.) и затем в "Русском богатстве" (май 1906 г., январь 1907 г., февраль, март, август и ноябрь 1908 г.). Для отдельного издания ("Русское богатство", 1909 г.) автором была произведена коренная переработка произведения. Сохранился экземпляр этой переработки,...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: социалистическим партиям в России и за границей от политических арестантов псковского централа". Таким образом, продолжает автор статьи, "пред нами еще одна попытка отстоять революционные задачи"... Начну с того, что Короленко совершенно определенно указал печатные источники (а не "документы"), которые положены в основу заметки "Истязательская оргия". Это, во-первых, статья господина Базилевича в "Речи". Это, во-вторых, местная прогрессивная газета "Псковская жизнь" и это, в третьих, местная же правая националистическая газета "Правда". Ни одна из этих заметок не составляет не только буквального, но и никакого воспроизведения "прокламации". В "Псковской жизни" была помещена не прокламация, а просто "письмо из тюрьмы". Псковская "Правда" его перепечатала, прибавив от себя, что, по ее мнению, г. Черлениовский "вполне заслуживает обращенные к нему... со стороны всех знакомых с его тюремной деятельностью частных, лиц обвинения в жестокости и полной бессердечности", что псковская администрация смотрит на арестанта не как на человека, а как на "бездушную тварь, обреченную на безысходные страдания и, что еще хуже,-- издевательства". И это "все (?!) буквальное воспроизведение революционной прокламации"? "Россия", очевидно... заблуждается: это просто свидетельское показание правой газеты, утверждающей, что тюремные жестокости вызывают негодование в обществе, независимо от "правых" или "левых" убеждений. Речь идет о самом элементарном бесчеловечии... Это крик возмущения, и "официозу" было бы небесполезно научиться, наконец, отличать такие крики от революционных призывов. Однако раз уже "Россия" упомянула о "прокламации", которую якобы я воспроизвел буквально, то и мне приходится обратиться к...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Короленко В. Г. - Белоконскому И. П., 4 января 1921 г. И. П. БЕЛОКОНСКОМУ 4 января 1921 г. [Полтава]. Дорогой Иван Петрович. Опять к Вам с маленькой "докукой", а именно: редакторами "Сибири" 1 были Нестеров и Загоскин. Один из них был человек язвительный и после первых восторгов после назначения писателя Анучина 2 на пост генерал-губернатора Восточной Сибири вступил с ним в борьбу на почве язвительного остроумия. Он, между прочим, пустил в обществе слух, что на действительного Анучина, просвещенного человека и писателя, по дороге к Иркутску напали беглые каторжники, настоящего Анучина убили, и теперь на месте генерал-губернатора сидит беглый каторжник. Эту легенду я слышал еще в Якутской области 3 . Так вот,-- во-первых, который из двух редакторов был остроумен и язвителен, и, во-вторых, не помните ли Вы отражения этой остроты в печати? У нас, в Якутске, говорили, что после казни якута-учителя (фамилия сейчас временно выскочила у меня из головы) {Вспомнил: Неустроев 5 .} в "Сибири" было напечатано известие в отделе хроники, что, дескать, такого-то числа (в день казни) известным беглым каторжником на такой-то горе (место казни) совершено возмутительное убийство невинного человека. И будто полицеймейстером было произведено по этому поводу дознание. Слыхали ли Вы эту историю? Чем кончился арест Левитского 4 . Надеюсь, что он уже на свободе? Напишите, пожалуйста, и прибавьте на случай некоторые личные сведения. Засим крепко жму Вашу руку и шлю привет Вам обоим. Ваш Вл. Короленко. Примечания Полностью публикуется впервые. Печатается по копии с автографа. Иван Петрович Белоконский (1855--1931) -- земский деятель и публицист (см. 7 том наст. собр. соч., прим. к стр. 155). 1 Газета "Сибирь" издавалась в Иркутске с 1872 по 1887 год. 2 Д. Г. Анучин (1833--1900) -- с 1880 по 1884 год был генерал-губернатором Восточной Сибири. 3 См. 7 том наст. собр. соч., кн. 3, часть пятая, гл. V. 4 Владимир Фаустович Левицкий, профессор Харьковского университета. 5 К. Г. Неустроев -- учитель иркутской гимназии, был казнен в 1883 году.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: году, подготавливая его для полного собрания своих сочинений в изд. А. Ф. Маркса. В рассказе отражены студенческие годы писателя, когда он учился в Петровской сельскохозяйственной академии. В лице профессора ботаники Изборского Короленко изобразил К. А. Тимирязева, бывшего тогда профессором Петровской академии. Тимирязев, очевидно, в этом образе узнал себя и, даря Короленко свою книгу "Жизнь растений", сделал на ней надпись: "Дорогому, глубокоуважаемому Владимиру Галактионовичу Короленко от сердечно признательного "Изборского". Стр. 217. Бокль Генри Томас (1821--1862) -- английский либерально-буржуазный историк и социолог-позитивист, автор известной книги "История цивилизации в Англии", переведенной на русский язык. Фохт (Фогт) Карл (1817--1895) -- немецкий естествоиспытатель, один из представителей вульгарного материализма. В 1844--1846 годах издал свои "Физиологические письма", в которых высказал пресловутое положение, что "мысли находятся в таком же отношении к мозгу, как желчь к печени или моча к почкам". В 1852 году вышли также его "Зоологические письма" (а не "очерки", как пишет Короленко), переведенные на русский язык. Стр. 218. Геккель Эрнст (1834--1919) -- немецкий естествоиспытатель. Стр. 230. ... просиживал с книгой у грота Иванова, стараясь разгадать мрачную драму нечаевского дела. -- Анархист Нечаев, сторонник заговорщической тактики в борьбе против царизма, организовал в 1869 году в Москве, главным образом среди студентов Петровской сельскохозяйственной академии, революционные кружки. Встретив со стороны студента Иванова оппозицию своим авантюристическим методам борьбы, убил его, а затем бежал в Швейцарию. В 1872 году как...
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Часть текста: Вс. Гаршина. Это был эпизод из только что закончившейся русско-турецкой войны. Интеллигентный человек, рядовой, раненный во время стычки с турецким отрядом, падает в кустах о бок с убитым им же феллахом. Только на четвертый день его поднимают санитары и уносят в госпиталь. Чувства, мысли, впечатления раненого за эти четыре дня и составляли все содержание небольшого рассказа. Но они были выражены с такой художественной простотой и силой, что никому до тех пор неизвестное имя молодого автора сразу засверкало над тогдашним литературным горизонтом яркой звездой, привлекавшей с тех пор внимание, надежды и симпатии образованного русского общества. Всеволод Михайлович Гаршин происходил из старой дворянской семьи. По семейному преданию, родоначальник ее, мурза Горша, вышел из золотой орды при Иване III. "Дед мой (по отцу),-- писал Всеволод Гаршин в своей автобиографии {Лит. сборник "Красный цветок". Сообщение С. А. Венгерова.}, -- был человек жестокий, крутой и властный: порол мужиков, пользовался правом primae noctis {Первой ночи. (Ред.) } и обливал кипятком фруктовые деревья непокорных однодворцев". Отец представлял резкую противоположность. Он кончил I московскую гимназию, слушал два года лекции в московском университете и, поступив в кирасиры, -- отличался необычной для николаевской военной среды гуманностью в обращении с солдатами. Дед Гаршина с материнской стороны, отставной моряк Акимов, тоже представлял резкое исключение в тогдашней среде. В 1843 году, когда на юго-востоке России чуть не нее население вымирало от голода и цынги, Акимов заложил имение и на занятые деньги привез "из России" большое количество хлеба, который и раздавал крестьянам, своим и чужим. Всеволод Гаршин родился (третьим ребенком) в Бахмутском уезде 2-го февраля 1855 года. Первые жизненные впечатления дала ему военная среда. "Как сквозь сон помню,-- пишет он в той же автобиографической заметке, -- полковую ...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: были полны ужасающей грубости и жестокости, которыя. однако, не проникли въ семью Южакова. Его родители были теми исключенiями изъ общаго правила, которыхъ, къ счастью, и въ те времена было не мало. Отецъ,-- въ те годы человекъ уже пожилой,-- принадлежалъ къ поколенiю двадцатыхъ годовъ, среди котораго уже тогда были "романтики-идеалисты", мечтавшiе о реформе крепостного права. Онъ любилъ народъ, мужика, солдата,-- и эта любовь не была только теоретической: общенiе съ простыми людьми доставляло ему удовольствiе и нравственный отдыхъ. Онъ никогда никого не билъ, и вообще для того времени и той среды это былъ феноменъ, вызывавшiй недоуменiе и осужденiе. Какъ человекъ твердый въ своихъ убежденiяхъ и нравственно-авторитетный, онъ умелъ не подчиниться, а подчинить до известной степени среду своимъ взглядамъ, которые проводились и въ воспитанiи детей. Родители старались по возможности уберечь сына и дочь отъ зрелища грубости и страданiй. Живя въ Новой-Одессе,-- военномъ поселенiи на берегу Буга,-- дети ездили часто на прогулку мимо волостного управленiя. Однажды имъ пришлось увидеть, какъ поселенца наказывали палками. Прогулки въ ту сторону пришлосъ прекратить. Женщины и дети "господъ" купалисъ въ Буге въ общей купальне. Случаи жестокаго обращенiя "дамъ" съ своими крепостными девушками заставили Южаковыхъ построить собственную купальню. Зрелище сеченiя дочери въ семье офицера побудило прекратить знакомство съ этой семьей; такимъ образомъ, дети росли больше впечатленiями собственной семьи. "Нашъ дворъ мы съ гордостью представляли себе какимъ-то оазисомъ среди окружающаго нечестiя и страданiя",-- пишетъ Южаковъ въ своихъ воспоминанiяхъ, и эта...
Входимость: 1. Размер: 110кб.
Часть текста: легко понять, что сердцу успокоиться не на чем и усталость все прогрессирует". В декабре 1920 года Короленко пишет В. Н. Григорьеву: "Не знаю, удастся ли мне довести "Историю" до наших дней. Это очень много, но буду стараться, пока хватит силы". С конца 1920 года Короленко приступил к работе над четвертой книгой и писал ее до середины декабря 1921 года. Работая над третьей и четвертой книгами "Истории моего современника", Короленко перечитывал свои письма к родным из тюрем и ссылок, обращался к своим старым записным книжкам и наброскам, следил за статьями в "Былом". Но главным источником служила писателю все же его память, сохранившая огромное количество фактов, имен, дат, географических названий, связанных с описываемым им временем и событиями. "Записей я тогда никаких не делал, и мне все приходится восстанавливать по памяти. Память у меня старческая: ярко сохранилось прошлое",-- писал он И. П. Белоконскому 29 марта 1920 года. "Так живо встают старые друзья и подернутые туманом прошлого эпизоды", -- пишет Короленко Н. С. Тютчеву. С начала 1921 года здоровье Короленко резко ухудшилось, но и в эти последние месяцы жизни он вел обширную переписку с И. П. Белоконским. Н. С. Тютчевым, О. В. Аптекманом, М. П. Сажиным, А. А. Дробыш-Дробышевским и другими товарищами по ссылке, с родными умерших товарищей и другими лицами, неустанно проверяя и уточняя свои воспоминания. В марте 1921 года слухи о тяжелой болезни Короленко дошли до Москвы. В. И. Ленин написал наркомздраву Семашко письмо, в котором просил его принять меры, чтобы отправить Короленко для лечения в Германию. Но Короленко не захотел уехать за границу. Он продолжал работать. Последние страницы "Истории моего современника" написаны им 16 декабря -- за...