ДЕЛО
МУЛТАНСКИХЪ ВОТЯКОВЪ
ОБВИНЯВШИХСЯ ВЪ ПРИНЕСЕНІИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖЕРТВЫ
ЯЗЫЧЕСКИМЪ БОГАМЪ.
ПРЕДИСЛОВІЕ.
Село Старый Мултанъ, населенное вотяками, расположено въ Малмыжскомъ уезде, Вятской губернiи. Въ Мултане около 80 дворовъ, жители его уже около ста летъ исповедуютъ православiе, около 50 летъ село составляетъ центръ православнаго прихода, такъ какъ въ немъ построена (по иницiативе самихъ вотяковъ) церковь, и летъ двадцать уже существуетъ церковно-приходская школа. Какъ видно изъ плана, приложеннаго въ конце этого отчета, на северъ изъ Мултана расходятся три дороги: левая -- въ Кузнерку, средняя -- въ Талавылъ и Аныкъ, правая, крайняя, -- въ деревню Чулью. Все эти поселенiя -- русскiя.
20-го апреля 1892 года изъ завода Ныртовъ, Мамадышскаго уезда, Казанской губернiи, крестьянинъ Кононъ Дмитрiевъ Матюнинъ, занимавшiйся сборомъ подаянiя, ушелъ въ Малмыжскiй уездъ, запасшись удостоверенiемъ личности, а также свидетельствомъ о томъ, что онъ, Матюнинъ (хотя на видъ крепкiй и здоровый), страдаетъ падучею болезнiю. Черезъ две недели, обходя окрестныя деревни, нищiй 3-го мая появился въ соседней съ Мултаномъ русской деревне Кузнерке, где ночевалъ у старика Тимофея Санникова (см. стр. 117). Последнiй заметилъ на нищемъ старый азямъ съ синей заплатой, и нищiй говорилъ ему, что онъ изъ завода Ныртовъ и страдаетъ падучей болезнiю. На следующiй день нищаго изъ Ныртовъ, страдающаго падучею болезнiю, виделъ псаломщикъ Богоспасаевъ въ ближней деревне Капкахъ, а къ вечеру съ 4-го на 5-е мая къ сыну Тимофея Санникова, Николаю, опять привели на ночлегъ нищаго, который сказалъ, что прошлую ночь провелъ въ доме Тимофея Санникова, и указалъ самый домъ (см. стр. 118). Этотъ нищiй былъ тоже здоровый на видъ, но, по его словамъ, страдалъ падучей болезнiю, отъ которой лечился въ больнице села Ныртовъ. Ночь съ 4-го на 5-е мая онъ провелъ у Санникова, а на утро после восхода солнца его видели въ дер. Кузнерке два свидетеля, крестьяне той же деревни Алексей Плотниковъ (см. стр. 121) и Алексей Пономаревъ (стр. 122). Первый изъ нихъ виделъ какого-то нищаго еще спящимъ на кутнике въ доме Санникова, второй встретилъ его на утро идущимъ по улице Кузнерки, когда взошло солнце.
Около полудня того же дня (5-го мая) пешеходной тропой, соединяющей деревню Аныкъ съ деревней Чульей, шла девочка Марфа Головизнина. Тропа эта непроезжая, пролегаетъ по топкому болоту, поросшему лесомъ, и для прохода на ней настланъ на разстоянiи несколько менее версты узкiй бревенникъ, безъ котораго нога тонетъ въ болоте по колено и больше. Невдалеке отъ речки Люги, на которой стоитъ небольшая мельница-толчея, девочка увидела лежащаго понерекъ тропы человека. Хотя ей при этомъ пришлось обходить лежащаго, т. е. сойти съ бревенника въ топь, но, по ея словамъ, она не заметила, живъ ли этотъ человекъ или мертвъ, потому что онъ былъ покрытъ азямомъ.
Назадъ она пошла на следующiй день, 6-го мая, и на этотъ разъ увидела ясно, что у человека, лежащаго на тропе, нетъ головы, такъ какъ кто-то въ этотъ промежутокъ азямъ съ мертваго откинулъ (см. стр. 4, обвинит. актъ). Девочка разсказала объ этомъ въ Чулье. Кто первый явился къ трупу -- неизвестно, но только 7-го мая прибывшiй урядникъ Соковиковъ констатируетъ, что кругомъ следы затоптаны совершенно. Урядникъ объясняетъ это темъ, что соседнiе (русскiе) крестьяне искали голову. По словамъ урядника (см. стр. 50 и примечанiе), у трупа за плечами на лямкахъ холщевая котомка, за которой между лямками заделанъ черный, крестьянскаго сукна азямъ съ большимъ откиднымъ воротникомъ. 9-го числа прибылъ приставъ Тимофеевъ. Въ своемъ донесенiи следователю онъ отметилъ, что при трупе найдено удостоверенiе ныртинскаго сельскаго старосты о личность убитаго -- Конона Дмитрiева Матюнина, а также свидетельство, что онъ страдаетъ падучей болезнью. Въ томъ же донесенiи приставъ писалъ, что имъ, приставомъ, замечена впереди трупа на щепкахъ кровь. Затемъ, въ показанiи, данномъ судебному следователю, приставъ констатируетъ странное обстоятельство: по его словамъ, трупъ былъ одетъ въ азямъ на рукавахъ и за плечами котомка (см. стр. 41). О крови на щепкахъ здесь уже нетъ речи, наоборотъ, когда при поискахъ понятые вотяки сами стали приносить окровавленныя щепки изъ разныхъ местъ, указывавшiя на кровяной следъ по направленiю къ Аныку, то приставъ счелъ возможнымъ уничтожить эти вещественныя доказательства, какъ ничего не значащiя, не занеся объ этомъ въ протоколъ (см. стр. 46 и 47). Замечательно, что на странныя манипуляцiи съ азямомъ ни полицiя, ни следственныя власти не пожелали обратить вниманiя, но еще замечательнее, что до вскрытiя трупа (которое, несмотря на теплое время, произошло лишь черезъ месяцъ, 4 iюня) никто также не заметилъ отсутствiя у трупа грудныхъ внутренностей. Нужно обратить вниманiе, что приставъ зачемъ-то счелъ нужнымъ раздеть трупъ и положить его голымъ въ яму уже на мултанской земле. И даже при раздеванiи, произведенномъ имъ собственноручно, онъ не увиделъ, что у трупа вырезано, (подъ кожей спины), 5 грудныхъ позвонковъ и изъ грудной полости вынуты сердце и легкiя! У следователя свидетель объяснялъ это страшное обстоятельство темъ, что "внутрь отверстiе отрезанной головы представляло массу запекшейся крови, и самый обрезъ также обветрелъ и началъ чернеть" (см. стр. 44, примечанiе). Но тутъ обращаетъ вниманiе следующее обстоятельство: если бы внутренности были вынуты ранее, то ясно, что отверстiе, и безъ того широкое, должно было расшириться еще более, и ужь во всякомъ случае запекшейся крови въ немъ остаться не могло,
Къ сожаленiю, несмотря на все эти указанiя, -- что кто-то прикасался къ трупу уже на тропе, что кто-то менялъ уже здесь положенiе его одежи, что отсутствiе грудныхъ внутренностей но было замечено сразу ни полицiей, ни понятыми, что следы около трупа могли принадлежать не искавшимъ голову, а и самимъ убiйцамъ, что щепки съ подозрительными пятнами если не къ Мултану, а къ Аныку, что, наконецъ, одинъ изъ русскихъ (мельникъ Фома Щербаковъ) выказывалъ некоторые признаки знанiя этого дела и кричалъ, что "это дело русское" (см. стр. 45 и 46) -- следствiе закрываетъ глаза на все эти обстоятельства и, подъ непосредственнымъ руководствомъ товарища прокурора г-на Раевскаго, направляется въ сторону обвиненiя мултанцевъ въ принесенiи нищаго въ жертву языческимъ богамъ. Въ первые дни вплоть до вскрытiя, какъ мы видели, никто еще не зналъ, что у трупа отсутствуютъ грудныя внутренности, значитъ -- одно отсутствiе головы уже наводитъ на мысль, что это -- жертва вотяковъ. Первые высказываютъ это кто-то изъ русскихъ; но ведь можетъ быть это только попытка направить следствiе по ложному следу со стороны техъ самыхъ "русскихъ", о которыхъ кричалъ выпившiй мельникъ! И однако съ этихъ поръ все следственныя действiя принимаютъ характеръ не разследованiя дела, а лишь "отысканiя доказательствъ" виновности вотяковъ. Кто изъ русскихъ былъ около места нахожденiя трупа утромъ 5-го мая? Кто первый увиделъ его после Марфы Головизниной, кто откинулъ азямъ съ его головы, кто засунулъ азямъ за лямки, кто надевалъ его опять въ рукава?.. Не могла ли наконецъ та же рука, которая производила эти манипуляцiи -- найдти случаи для вынутiя внутренностей (черезъ шею!) въ длинный промежутокъ между первымъ осмотромъ трупа приставомъ Тимофеевымъ (не заметившимъ отсутствiя грудныхъ внутренностей и видевшимъ въ отверстiи шеи запекшуюся кровь) и вскрытiемъ (черезъ месяцъ!) того же трупа, обнаружившимъ огромныя поврежденiя, сделанныя однако зачемъ-то подъ кожей, --
Мы не станемъ излагать здесь следствiе шагъ за шагомъ. Нельзя, однако не обратить вниманiя на одну его черту: несмотря на то, что оно велось съ первыхъ шаговъ подъ непосредственнымъ руководствомъ тов. прокурора г-на Раевскаго, который, какъ бывшiй врачъ, безъ сомненiя хорошо понимаетъ значенiе своевременности вскрытiя и быстроты въ анализахъ, напримеръ, кровяныхъ пятенъ, -- мы видимъ, что все следственное производство отличается необыкновенной медленностью именно въ той его части, которая, при должномъ вниманiи, могла бы доставить самый точный и ценный матерiалъ для заключенiй. Такъ, трупъ выжидаетъ вскрытiя ровно месяцъ (съ 4-го мая до 4-го iюня). Далее: у вотяка Моисея Дмитрiева находятъ корыто со следами крови. Такъ какъ такое корыто имеется въ каждомъ вотскомъ доме для поварскихъ целей, и следы крови на немъ, понятно, не редкость, то очевидно особенно важна немедленная отправка его для анализа, который лишь одинъ можетъ установить -- кровь ли это домашнихъ животныхъ или человека? И однако это важное доказательство выдерживается четыре месяца до отсылки въ соответствующiя учрежденiя для анализа. То же видимъ мы относительно полога и одежи Кузьмы Самсонова, которыя посылаются для анализа лишь тогда, когда кровяные шарики уже основательно распались и анализъ не можетъ дать никакихъ результатовъ. Таково отношенiе ко всемъ вещественнымъ доказательствамъ въ деле, которыя, понятно, и не даютъ никакихъ результатовъ. Производя некоторое впечатленiе при чтенiи обвинительнаго акта, они теряютъ всякое значенiе тотчасъ же, какъ только къ нимъ приступишь ближе. Такъ, напримеръ, земляной полъ въ шалаше Моисея Дмитрiева оказался сырымъ. Обвипительный актъ видитъ въ этомъ следы смытой крови. Но анализъ, даже спектральный, этихъ следовъ не открываетъ, и самый актъ осмотра даетъ весьма удовлетворительное объясненiе сырости пола: въ крыше шалаша имелась дыра, въ которую за зиму навалилось снегу. Въ апреле снегъ обратился (въ закрытомъ помещенiи) въ ледяную кору. Къ маю отъ нея осталась только сырость.
При столь невнимательномъ отношенiи къ точнымъ даннымъ, которыя могли бы дать очень существенныя доказательства, -- следствiе является чрезвычайно внимательнымъ ко всевозможнымъ толкамъ и слухамъ, частiю неизвестно откуда исходящимъ, частiю же порожденнымъ самимъ деломъ и его 29-ти-месячнымъ производствомъ. Некоторыя улики, слишкомъ тонкiя, въ роде, напримеръ, выраженiя лица, смущенiя и т. д., доставлены следствiю спустя очень много времени после происшествiя. Такъ, напримеръ, лишь черезъ 7 месяцевъ после событiя Емельянъ Щербаковъ вспоминаетъ, что около этого дня онъ встретилъ вотяка Моисея Дмитрiева, который везъ что-то закрытое пологомъ и "изменился въ лице" при встрече. Какiя-то полупризнанiя, невольныя и неточно формулируемыя на суде, фразы, срывающiяся съ языка во время ссоры двухъ бабъ и передаваемыя изъ устъ въ уста по деревне, болтовня въ кабаке выпившаго причетника, повторяющаго местные толки, порожденныя громкимъ следствiемъ, -- все это занимаетъ слишкомъ видное место въ показанiяхъ свидетелей обвиненiя. Свидетелей же защиты, по ея спецiальному вызову, въ оба заседанiя по Мултанскому делу -- не было вовсе. Невежественные вотяки пропустили семидневный срокъ после врученiя обвинительнаго акта, и сарапульскiй окружный судъ, воспользовавшись своимъ формальнымъ правомъ, отказалъ защите во всехъ ея просьбахъ о вызове свидетелей, хотя показанiя многихъ изъ нихъ имели бы самое существенное значенiе и могли бы установить совершенiю новыя обстоятельства.
Нельзя также не отметить, что следствiе не сделало ничего, чтобы разсеять противоречiе въ показанiяхъ свидетелей, о томъ, где убитый нищiй провелъ ночь съ 4-го на 5-e мая. Одна группа свидетелей, кузнерскiе крестьяне, констатируетъ, что нищiй ночевалъ на 5-е мая въ Кузнерке. Признаки, которые они указываютъ, очень точны: это происхожденiе изъ Ныртовъ и падучая болезнь при здоровой наружности. Другая группа, показанiя которой однако сбивчивы относительно времени, основывается лишь на сходстве одежды убитаго съ одеждой нищаго, котораго вечеромъ 4-го мая они будто бы видели въ Мултане. Замечательно однако, что и одинъ изъ кузнерцевъ, Тимофей Санниковъ, очень определенно указываетъ тоже на полное сходство одежи убитаго нищаго съ одежей того нищаго, который ночевалъ у него въ роковую ночь. Сынъ его Николай въ этомъ отношенiи противоречитъ отцу. Противоречiе могло бы разъясниться показанiемъ Алексея Пономарева, который у следователя сказалъ определенно, что онъ тоже заметилъ азямь нищаго (см. стр. 123, примечанiе). Такимъ образомъ показанiя этого третьяго, совершенно неприкосновеннаго къ делу свидетеля, русскаго, легко могло бы разрешить возникшее противоречiе. Въ высшей степени характерно для следствiя по мултанскому делу, что этому последнему свидетелю азямъ убитаго предъявленъ не былъ и противоречiе осталось неразъясненнымъ!
Оставляя пока въ стороне остальныя черты следствiя, въ роде очень странной роли въ немъ пристава г. Шмелева, производившаго вторично, черезъ 15 месяцевъ, новое следствiе, съ обысками, арестами и передопросомъ уже спрошенныхъ следователемъ свидетелей, -- я предоставляю оценку достоверности всего матерiала внимательнымъ читателямъ и спецiалистамъ. Въ такомъ виде, односторонность и неполнота котораго признана впоследствiи сенатомъ, дело поступило въ декабре 1894 года на разсмотренiе суда присяжныхъ въ гор. Малмыже. Отчетъ объ этомъ заседанiи, помещенный въ газете Казанскiй Teлеграфъ, рисуетъ очень типичную картину суда на восточной окраине Европейской Россiи. Характерно при этомъ, что обвинитель г. Раевскiй въ начале своей речи обратился къ присяжнымъ со следующими словами: "Известно, господа, что евреи часто убиваютъ детей, на крови которыхъ приготовляютъ пасхальные опресноки" (Казанскiй Телеграфъ, 21-го янв. 1895, No 595), а председатель г. Горицкiй дважды устанавливалъ передъ присяжными неверныя данныя (тамъ же, а также изложено въ жалобе защитника); кроме того, какъ въ обвинительномъ акте, такъ и на суде были допущены "слухи, неизвестно откуда исходящiе". 11а этомъ основанiи сенатъ (по жалобе защитника подсудимыхъ М. I. Дрягина) призналъ следующее:
"По разсмотренiи протокола заседанiя суда по делу, замечанiй, сделанныхъ на этотъ протоколъ защитою, и постановленiя суда на означенныя замечанiя видно, что 630 ст. Уст. угол. судопроизводства была нарушена, во-1-хъ, темъ, что защита была стеснена при допросе свидетеля (Пивоварова), такъ какъ защите было предложено допрашивать этого свидетеля не по всемъ обстоятельствамъ дела, а только по темъ, для удостоверенiя которыхъ свидетель былъ вызванъ; во-2-хъ, темъ, что защитникъ былъ лишенъ права предъявить присяжнымъ заседателямъ, во время судебнаго следствiя, те указанiя и разъясненiя, какiя онъ считалъ нужнымъ сделать по поводу вещественныхъ доказательствъ, ибо защитнику было предложено сделать это во время пренiй сторонъ и, въ-3-хъ, темъ, что просьба защитника о разъясненiи присяжнымъ вопроса, откуда взяты были прiобщенные къ делу седые волосы, осталась безъ удовлетворенiя. Между темъ, разъясненiе сего вопроса о значенiи волосъ было особенно важно въ виду того, что волосы были находимы при обыскахъ въ разное время и притомъ весьма отдаленное отъ дня смерти Матюнина. Нарушено требованiе 718 ст. Уст. угол. суд., и это не опровергается ни протоколомъ заседанiя суда, ни постановленiемъ его на замечанiя защиты. Нарушенiе сего закона заключалось въ томъ, что многiе свидетели давали на суде показанiя свои по слухамъ. Допущенiе этого нарушенiя, признаваемаго правительствующимъ сенатомъ существеннымъ (реш. правит. сен. 1870 г. No 147; 1872 г. No 926) и мн. др.), подтверждается также и сущностью показанiй некоторыхъ свидетелей, записанныхъ въ обвинительный актъ. Независимо отъ этого не опровергается указанiе защитника на то, что не всегда председавшiй въ суде руководилъ заседанiемъ по делу и, что неоднократно товарищъ прокурора прерывалъ защитника при допросе свидетелей и при представленiи объясненiй присяжнымъ заседателямъ (!). Между темъ, настоящее дело требовало, чтобы со стороны председателя были приняты все меры для возможнаго разъясненiя дела и для правильнаго и спокойнаго разрешенiя онаго, такъ какъ нельзя не признать, что и въ обвинительномъ акте не было ясно и точно установлено самое существованiе между вотяками человеческимъ жертвоприношенiй и не были указаны съ достаточною полнотою фактическiя основанiя для обвиненiя каждаго изъ 11 подсудимыхъ въ тяжкомъ, влекущемъ за собою уголовное наказанiе, преступленiя. Въ виду вышеизложеннаго, не усматривая другихъ указанныхъ въ жалобе нарушенiй, правительствующiй сенатъ определилъ: решенiе присяжныхъ заседателей и приговоръ окружнаго суда по сему делу въ отношенiи обвиненныхъ лицъ отменить, предписавъ суду указомъ разсмотреть дело вновь, въ другомъ составе присутствiя, въ другомъ ближайшемъ отъ места нахожденiя подсудимыхъ и свидетелей городе, напримеръ, Елабуге".
Къ сожаленiю и после этихъ весьма внушительныхъ указанiй сената дело, назначенное къ слушанiю въ Елабуге, предстало на судъ присяжныхъ все въ томъ же одностороннемъ виде: въ распорядительномъ заседанiи, заслушавшемъ новыя просьбы защиты о вызове свидетелей, -- принялъ участiе прежнiй председатель г. Горицкiй, и опять судъ отказалъ защите въ вызове всехъ указанныхъ ею свидетелей, огуломъ, не исключая даже такихъ, право на вызовъ которыхъ не подлежитъ сомненiю. Затемъ, вместо указаннаго защитой эксперта Богаевскаго, высказывавшагося въ печати противъ существованiя обычая человеческихъ жертвоприношенiй, -- оказался вызваннымъ экспертъ г. Смирновъ, мненiе котораго было заведомо въ пользу обвиненiя. Въ" конце мы приводимъ мотивы вторичной кассацiи дела въ сенате, а пока, приступая къ изложенiю отчета, считаемъ нелишнимъ указать читателю, что онъ встречаетъ въ немъ судебный матерiалъ, явная односторонность и пристрастность котораго дважды признана высоко компетентнымъ учрежденiемъ. Съ своей стороны считаю необходимымъ сказать несколько словъ относительно самаго отчета. Онъ составленъ общими усилiями моими и двухъ моихъ товарищей, корреспондентовъ местныхъ газетъ, А. И. Баранова и В. И. Суходоева. Въ теченiе трехдневнаго заседанiя мы старались записать все происходившее слово въ слово, а затемъ, сверимъ свои записи, мы свели ихъ въ одинъ отчетъ. Такимъ образомъ неизбежные пробелы одного покрывались записями у другихъ, и отчетъ, хотя далеко не стенографическiй, вышелъ все-таки довольно точнымъ. Некоторая шероховатость иныхъ речей и показанiй объясняется темъ, что, поневоле пропуская все несущественное, служившее лишь для округленiя перiодовъ, мы не позволяли себе (особенно же въ судебномъ следствiи и экспертизе) прибавлять что бы то ни было къ написанному въ черновыхъ. Мне принадлежитъ окончательная редакцiя отчета по записямъ и все примечанiя.
"Журнале министерства народн. просвещенiя"). После вторичнаго осужденiя мултанцевъ экспертиза г-на Смирнова нашла должную оценку въ статье г. Богаевскаго (Русскiя Ведомости какъ это будетъ видно, въ данномъ деле".
а) приносить жертву въ родовомъ шалаше могутъ лишь спецiально на этотъ предметъ избранные жрецы (назначаются они шаманомъ, по указанiю именно божества, обитающаго въ святилище, для служенiя въ коемъ совершается избранiе).
б) Благоволенiе божества распространяется лишь на членовъ рода, принадлежащихъ къ данному шалашу.
Въ этомъ же смысле, въ общемъ, высказывается почтенный изследователь вотскаго быта, г. В. Магницкiй (поместившiй статью по этому вопросу въ Этнографическомъ Обозренiи) и бывшiй секретарь Общества исторiи и этнографiи при казанскомъ университете С. К. Кузнецовъ. Последнiй, -- самъ уроженецъ Малмыжскаго уезда, наблюдавшiй много жертвоприношенiй, въ томъ числе и въ Мултане, -- прибавляетъ къ соображенiямъ двухъ предъидущихъ -- еще некоторыя драгоценныя черты: по его словамъ существенная черта жертвеннаго ритуала требуетъ, чтобы кости жертвы не были повреждены, наружныхъ следовъ этой операцiи, прибавимъ отъ себя) -- чего вотяки не делаютъ. Въ заключенiе своего реферата (въ томскомъ обществе естествоиспытателей), С. К. Кузнецовъ приходитъ къ заключенiю, что въ данномъ случае мы имеемъ дело "съ грубою подделкою подъ вотское жертвоприношенiе", -- предположенiе, для котораго остается очень много простора также и въ обстоятельствахъ дела. (Сибир. Вестн. 1895, NoNo 173, 175 и 176),
производства, дважды оглашеннаго на суде. Но уже листы отчета были напечатаны, когда я наткнулся на одну очень важную фактическую ошибку, своевременно мною не отмеченную. Въ обвинительномъ акте (см. стр. 22) сказано, будто арестантъ Головъ, со словъ умершаго вотяка Моисея Дмитрiева, называлъ какъ участниковъ убiйства подсудимыхъ Василiя Кондратьева и Василiя Кузнецова. Между темъ, въ показанiи Голова (см. это показанiе на стр. 88 и след.) это оказано о Кузьме Самсонове и Василiи Кузнецове. Имя же Василiя Кондратьева не названо вовсе. Такимъ образомъ, въ обвинительномъ акте товарищъ прокурора заменилъ одно имя другимъ, а въ речи прилагаетъ эту улику къ обоимъ подсудимымъ одинаково, -- черта, очень характерная для этого, дважды отменяемаго сенатомъ дела.
Онъ значительно подробнее, но, къ сожаленiю, въ него вкрались довольно существенныя погрешности. Здесь опять удивляетъ то обстоятельство, что осмотръ местности, -- актъ очень важный, -- произведенъ только зимой, 18-го января 1893 года. Такимъ образомъ зимою же нанесена летняя тропа (см. планъ No 2, между 5 и 4), которой въ действительности нетъ и не можетъ быть, такъ какъ въ этомъ месте залегаетъ топкое болото. Границы этого болота на плане No 2-й тоже показаны неверно: оно идетъ гораздо дальше, и действительная граница его показана мною пунктирною линiей. Уже перваго взгляда на эту тропу достаточно, чтобы видеть, что она не ведетъ никуда и проложена какъ бы нарочно только къ месту нахожденiя трупа. Очевидно, эта трона нанесена составителемъ плана среди глубокой зимы на веру, по чьему-то неправильному указанiю.