Поиск по творчеству и критике
Cлово "POINT"
Входимость: 3. Размер: 73кб.
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 73кб.
Часть текста: ея обычаи, отношенiе къ ней законодательства разныхъ европейскихъ странъ, ответственность дуэлянтовъ и свидетелей передъ закономъ уголовнымъ, гражданскимъ и передъ церковью", и, наконецъ, въ последней части приводитъ множество конкретныхъ случаевъ дуэлей, подававшихъ поводъ къ темъ или другимъ вопросамъ, возникавшимъ на почве дуэльной "чести" и ея обычнаго права. Г. Кроарбонъ, адвокатъ, не новаторъ въ литературе этого рода. Францiя, сохранившая обычай дуэли более неприкосновеннымъ, чемъ какая бы то ни было изъ европейскихъ странъ, имеетъ по этому предмету, кроме "преданiй", также и "писанiе". Еще въ 1836 г. графъ де-Шатовилляръ издалъ свой "Опытъ о дуэляхъ" (Chateauvillard, Essai sur le duel), который сделалъ его главнымъ законодателемъ въ вопросахъ чести, при чемъ даже другiя страны заимствовали отъ него свои правила по этому предмету. Повидимому, говоритъ г. Кроарбомъ, право своими средствами добиваться удовлетворенiя (минуя общество и его законы) кажется основаннымъ на принципахъ, дiаметрально противуположныхъ темъ, которые лежатъ въ основе гражданскаго и уголовнаго законодательства. Между ними существуетъ, повидимому, даже прямой антагонизмъ, не допускающiй никакихъ другихъ отношенiй, кроме взаимнаго отрицанiя. Однажды, во время знаменитаго процесса о дуэли, председатель суда воскликнулъ нетерпеливо, при упоминанiи одной изъ сторонъ о кодексе Шатовилляра: "Вотъ книга, которая никогда не станетъ на полке моей библiотеки и которую я вовсе не намеренъ читать". И, однако, съ...
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Часть текста: еще до моего поступления в гимназию, у отца, когда он был судебным следователем, был "письмоводитель", пан Александр Бродский. Письмоводители у отца часто сменялись. Это по большей части были неудачники, помятые жизнью и выбитые из колеи. Порой попадались настоящие "талантливые натуры", а один, пан Корнилович, поражал даже отца, превосходно знавшего законы, своей феноменальной памятью относительно статей, примечаний и сенатских решений. Отец не мог нахвалиться своим письмоводителем, и иногда они производили маленькие турниры памяти, причем Корнилович оставался по большей части победителем. Но в лице и манере держать себя у него было что-то неприятное: лицо было одутловато, а взгляд не прямой, чего-то стыдящийся и потупленный. Через некоторое время он запил, явился к нам мрачный, растерзанный, не мог работать, путал бумаги, а затем и совсем исчез. За ним сменилось еще два-три человека, появлявшиеся, мелькавшие недолго и исчезавшие с признаками более или менее значительных драм "по пьяному делу". Наконец появился пан Бродский. Он сразу произвел на всех очень хорошее впечатление. Одет он был просто, но с каким-то особенным вкусом, дававшим впечатление порядочности. Лет ему было под тридцать. У него было открытое польское лицо, голубые, очень добрые глаза и широкая русая борода, слегка кудрявившаяся. Одним словом, он совсем не был похож на "частного письмоводителя", и мы, дети, сначала робели, боясь приступиться к такому солидному господину, с бородой, похожей на бороду гетмана Чарнецкого. Оказалось, однако, что у этого солидного человека была чисто детская душа, и вскоре мы все его очень полюбили, а у меня с ним завязалась настоящая и крепкая дружба. Дружба эта была на совершенно равных правах, точно мы оба были взрослые или, наоборот, оба -- дети. Я тогда учился еще в пансионе и только начинал знакомиться с русской грамматикой (по-польски я говорил и писал тогда лучше). Он помогал мне иной раз учить уроки и...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: за его речь въ Госуд. Думе, и стремится во что бы то ни стало прострелить, проколоть или изрубить "въ честномъ бою" этого скромнаго депутата первой Думы, заведомо не умеющаго держать въ рукахъ ни сабли, ни пистолета. Депутатъ Якубсонъ взялъ назадъ свои слова, подавшiя поводъ къ шумному выступленiю поручика, и печатно разъяснилъ ихъ въ такомъ смысле, что, казалось, не остается даже тени основанiй для дуэли. Но поручикъ Смирнскiй не принималъ никакихъ резоновъ и рвался въ бой. Газеты оповещали о тактическихъ ходахъ, коими г-нъ Смирнскiй стремился во что бы то ни стало вывести миролюбиваго депутата на "поле чести", а многiе зрители лю5овались этой джигитовкой: г. Смирнскiй получалъ въ печати же коллективныя и индивидуальныя поощренiя, выраженiя адмирацiи и приветствiя. На одно изъ нихъ (присланное въ форме поздравленiя) онъ ответилъ съ величавою скромностью, что поздравленiя будутъ уместны, когда онъ доведетъ свое дело до конца. Иначе сказать, если бы вооруженному человеку удалось, съ надлежащаго разрешенiя, прострелить, проколоть или изрубить человека, не умеющаго владеть никакимъ оружiемь, кроме слова,-- то въ этомъ былъ бы достаточный поводъ для публичныхъ поздравленiй и овацiй! И человекъ, это сделавшiй, попалъ бы въ...