Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Й"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
по слову
ЙОРК (ЙОРКА, ЙОРКЕ, ЙОРКУ)Входимость: 2. Размер: 13кб.
Часть текста: довольно продолжительное время у небольшой станции. Невдалеке от вокзала, среди вырубки, виднелись здания из свежесрубленного леса. На платформе царствовало необычайное оживление: выгружали земледельческие машины и камень, слышалась беготня и громкие крики на странном горловом жаргоне. Пассажиры-американцы с любопытством выглядывали в окна, находя, по-видимому, что эти люди суетятся гораздо больше, чем бы следовало при данных обстоятельствах. -- Простите, сэр, -- спросил пассажир, ехавший в поезде из Мильвоки, -- что это за народ? -- Русские евреи, -- ответил спрошенный. -- Они основали колонию около Дэбльтоуна... В это время у открытой боковой двери вагона остановились две фигуры, и послышались звуки русской речи. -- Слушай, Евгений, -- говорил один высоким тенором, с легким гортанным акцентом. -- Еще раз: оставайся с нами. -- Нет, не могу, -- ответил другой грудным баритоном. -- Тянет, понимаешь... Эти последние известия... -- Такая же иллюзия, как и прежде!.. И из-за этих фантазий ты отворачиваешься от настоящего хорошего, живого дела: дать новую родину тысячам людей, произвести социальный опыт... -- Все это так и, при других условиях... Повторяю тебе: тянет. А что касается...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: и для него защита родины не являлась преступлением, как для тех из наших соотечественников (к сожалению, не одних большевиков), для которых слово "оборонец" представлялось позорной кличкой. Ромен Роллан всем сердцем сочувствовал защите Франции и желал ей победы. Он понимал, что проповедовать немедленный отказ от защиты отечества во имя всеобщего мира -- значит становиться певцами "зимой погоды летней", что, с одной стороны, смешно, с другой -- вредно. Смешно, потому что таким чириканием под грозные раскаты войны не приносишь пользы объединению человечества, вредно потому, что, ослабляя силу сопротивления своего отечества, -- отдаешь его на жертву чужих империализмов... Людям, подобным Роллану, оставалось только бороться с крайностями захватных вожделений и шовинизма в своем отечестве... Но вместе с тем он понимал, что война -- мрачная и великая трагедия и что к ней не идут фарсы дешевого уличного шовинизма и пошлых клевет, которыми почти вся пресса обеих стран осыпала друг друга. Он опровергал клевету даже на врага, с какой бы стороны она ни исходила, и напоминал о том времени, когда воюющие народы работали сообща на пользу человечности и культуры и когда им опять придется работать вместе... Своим соотечественникам французам он говорил о том, что немцы дали человечеству Шиллера, Гёте, Бетховена, Канта, а немцам из нейтральной Швейцарии напоминал имена великих англичан и французов... За это на него нападали, и одно время он вынужден был даже закрыть свою газету. Французская желтая пресса, выставлявшая вначале немцев ордой пьяных...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: просто забраны досками. Ветер окраины, взметающий снег вокруг этих казарм, свободно залетает в коридор (много окон разбито), а из коридора холодом и сыростью проникает в камеры. Пол коридора грязный. По-видимому, он давно не видал не только мытья, но и просто метлы. В камерах такая же грязь. Вдоль стен и посередине стоят простые деревянные широкие койки, по большей части без тюфяков, без подушек, с какими-то отрепьями вместо покрывал. В каждой камере помещается по нескольку семей: старики, старухи, взрослые и дети... Многие -- полураздеты. Тут женщина кормит грудью ребенка, тут лежит безногий старик, а рядом больной мальчик лет пяти-шести смотрит на нас не по-детски осмысленным взглядом. Он -- сирота. Отец уже умер, мать, может быть, в эту минуту умирает в больнице. Заботится о нем ближайшим образом какой-то посторонний жилец казармы, старик, теперь куда то ушедший. И кроме того -- все жильцы камеры проявляют участие к сироте. "Кто даст картофелину, кто отольет немного похлебки, -- тем и живы". Еще так недавно у него были отец и мать, которые любили его, как все отцы и матери любят своих детей. Теперь -- никого близких... И это стоит в детских глазах тяжелою, недетскою и неразрешимою думой... На самодельных печурках, устроенных порой из кирпичей (на каких пастухи в поле варят себе картофель), примкнутых, впрочем, к дымоходам больших камерных печей (по большей части бездействующих), семьи по очереди варят что бог послал... В одной из таких камер мы видим двух молодых девушек. Они хлопочут с озабоченным и деловым видом, давно, по-видимому, забыв о том времени, когда они стыдились бы показаться посторонним без...
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Часть текста: Государственной Думы, и нынешний 1917 год, когда пришли известия об отказе царя от престола и в России водворилась революция. Уже в 1905 году я видел, что простые люди, мало читающие газеты и не умеющие в них как следует разбираться, часто совершенно не понимали, что тогда происходило по всей России. Народ ловил всякие смутные и неверные слухи и готов был доверять всяким подстрекателям. Говорили, что во всем виноваты рабочие, подкупленные не то японцами, не то англичанами. Об этом приказано говорить даже священникам в церквах, но впоследствии эту выдумку само правительство вынуждено было опровергнуть. В Юго-западном крае, где много евреев, "смуту" приписывали евреям, которые будто бы хотят назначить своего царя. Вообще говорили много небылиц. В то время многие старались разъяснить простому народу смысл происходивших событий и значение манифеста 17-го октября 1905 года. Вышло много книжек. В них говорилось между прочим, что за те права, которые царь обещал в манифесте, у всех народов, -- у одних -- раньше, у других -- позже, -- шла великая борьба, и, раз получив их, ни один народ от них уже никогда не отказывался и не отдавал обратно. Такие обещания народам нельзя давать на ветер. Кто сеет такой ветер, тот пожнет бурю. И это оказалось правда: царь не сдержал обещания и не захотел в трудную минуту править вместе с выборными из народа, то есть с Государственной Думой. Он распустил Государственную Думу 26 февраля, а через несколько дней после этого потерял престол. И опять многие жители городских окраин, жители дальних сел, деревень и хуторов не знают, в чем дело, откуда пришло это ...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: с ними не было Дымы, который давно расстался со своей белой свитой, держался с ирландцами и даже плохо знал, что затевают земляки. Зато Матвей и Анна остались точь-в-точь, как были: на нем была та же белая свита со шнурами, на ней -- беленький платочек. Молодой Джон тоже считал очень глупым то, что надумал Матвей. Но, как американец, он не позволял себе мешаться в чужие дела и только посвистывал от досады, провожая Матвея и Анну. Сначала шли пешком, потом пара лошадей потащила их в огромном вагоне, потом поднимались наверх и летели по воздуху. Из улицы в улицу -- ехали долго. Пошли дома поменьше, попроще, улицы пошли прямые, широкие и тихие. На одном углу наши вышли и пошли прямо. Если бы поменьше камни, да если бы кое-где из-под камня пробилась мурава, да если бы на середине улицы сидели ребята с задранными рубашонками, да если бы кое-где корова, да хоть один домишко, вросший окнами в землю и с провалившейся крышей, -- то, думалось Матвею, улица походила бы, пожалуй, на нашу. Только здесь все дома были как один: все в три этажа, все с плоскими крышами, у всех одинаковые окна, одинаковые крылечки с одинаковым числом ступенек, одинаковые выступы и карнизы. Одним словом, вдоль улицы ряды домов стояли, как родные братья-близнецы, -- и только черный номер на матовом стекле, над дверью, отличал их один от другого. Джон посмотрел в свою записную книжку, потом разыскал номер и прижал пуговку у двери. В квартире что-то затрещало. Дверь отворилась, и наши вошли в переднюю. Старая барыня, ждавшая мужа, сама отперла дверь. Она, как оказалось, мыла полы. Очки у нее...