Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Е"

1. Короленко В. Г. - Горькому М., 19 мая 1920 г.

Входимость: 3. Размер: 3кб.

Часть текста: по старому завету). Она существует уже 30 лет и, очевидно, имеет какие-то корни в бытовой и умственной жизни еврейства. Большевики распорядились с нею так, как вообще распоряжаются со многими сложными явлениями: они решили изгнать ее, а здание отдать молодым скаутам. Вот он и едет, чтобы по возможности отстоять это детище еврейского быта и своеобразной еврейской религиозной мысли. Я мало знаю особенности этой школы. Себя не могу считать человеком далеко религиозным, но у меня навсегда осталось религиозное отношение к свободе чужого убеждения и чужой веры, которое возмущается слишком простым решением таких вопросов посредством простого насилия. Если и Вы думаете также, то, быть может, не откажетесь выслушать и оказать возможное содействие Залману Менделю Шнеерсону, -- содействие к тому, чтобы голос из Любавича был выслушан и мог изложить все, что можно сказать в пользу данной школы 4 . Крепко жму Вашу руку и желаю Вам всего хорошего. Вл. Короленко Полтава, Мало-Садовая, No1. Примечания Впервые: "Память". Исторический сб. Выпуск 2. Париж, 1979, с. 422--423. 1 Шнеерсон Залман Мендель -- представитель известной семьи цадиков, предок которой Залман бен Барух Шнеур стал основателем одного из направлений хасидизма (литовско-белорусского). 2 Хасидизм -- распространенное религиозное движение, возникшее среди польских евреев в XVIII в. Творцом...

2. История моего современника. Книга первая. X. Пансион

Входимость: 2. Размер: 26кб.

Часть текста: и опыт кончился тем, что я не мог уже заучить даже двух рядом стоящих слов... Вскоре после этого я заболел перемежающейся лихорадкой, а после болезни меня отдали в большой пансион "пана Рыхлинского", где уже учился мой старший брат. Это был один из значительных переломов в моей жизни... В пансионе Окрашевской учились одни дети, и я чувствовал себя там ребенком. Меня привозили туда по утрам, и по окончании урока я сидел и ждал, пока за мной заедет кучер или зайдет горничная. У Рыхлинскогс учились не только маленькие мальчики, но и великовозрастные молодые люди, умевшие уже иной раз закрутить порядочные усики. Часть из них училась в самом пансионе, другие ходили в гимназию. Таким образом я с гордостью сознавал, что впервые становлюсь членом некоторой корпорации. После двух-трех раз, когда я хорошо узнал дорогу, мать позволила мне идти в пансион одному. Я отлично помню это первое самостоятельное путешествие. В левой руке у меня была связка книг и тетрадей, в правой -- небольшой хлыст для защиты от собак. В это время мы переехали уже из центра города на окраину, и дом наш окнами глядел на пустырь, по которому бегали стаями полуодичавшие собаки... Я шел, чувствуя себя так, как, вероятно, чувствуют себя в девственных лесах охотники. Сжимая хлыст, я зорко смотрел по сторонам, ожидая опасности. Еврейский мальчик, бежавший в ремесленное училище; сапожный ученик с выпачканным лицом и босой, но с большим сапогом в руке; длинный верзила, шедший с кнутом около воза с глиной; наконец, бродячая собака, пробежавшая мимо меня с опущенной головой,-- все они, казалось мне, знают, что я -- маленький мальчик, в первый раз отпущенный матерью без провожатых, у которого, вдобавок, в кармане лежит огромная сумма в три гроша (полторы копейки). И я был готов...

3. Коган Н. Л. - Короленко В. Г., 21 июня 1892 г.

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: Я боюсь, что размер ее причинит еще больше затруднений, в смысле помещения? Или лучше опять дать несколько типов массовых -- по-моему русское общество вовсе не знает массы? Хотя можно, давая чисто еврейские вещи, быть в них и русским, и человеком, но я хотел бы писать из русско-еврейской жизни. Я не знаю, выразил ли я вполне мою мысль. На свободе выскажитесь, пожалуйста, в каком духе, по Вашему, следует мне продолжать. Больно мне, что приходится ограничиться письмом... Но я Вас все-таки увижу. Знать, что есть человек, сочувствующий тебе вполне, да еще человек с такой редкой душой -- составляет в это время просто незаслуженную роскошь. Я чувствую себя и сильнее, и бодрее, и счастливее. Стоит работать, необходимо работать, и к этому стремлюсь. Пока Вы будете со мной, я буду работать с успехом. Вспомнил я, как случайно мы познакомились, -- мог ли я тогда предположить, что Вы будете причиной моей новой жизни? Кончаю. Если вообще я "отличаюсь" нервностью, то теперь особенно надо отнестись ко мне снисходительно: все-таки ведь я торжествую. Буду ожидать ответа в Геническе. Весь Ваш, дорогой Владимир Галактионович Н. Коган. Ведь вот Вы какой! После моей третьей просьбы Вы все же не хотите прислать свою карточку... P. S. Что насчет заглавия и подписи? Адрес мой: в Геническ Таврической губ. Софье Моисеевне Коган, для меня. Примечание 1 На предыдущем письме Н. Л. Когана, от 29 мая рукою Владимира Галактионовича сделана пометка: "Отв. 9 и телеграмма". По-видимому Короленко извещал Когана о том, что повесть его принята редакцией...

4. Короленко В. Г. - Соловьеву В. С., 22 октября 1890 г.

Входимость: 2. Размер: 5кб.

Часть текста: добром деле 1 . Я всегда смотрел с отвращением на безобразную травлю еврейства в нашей печати, травлю, идущую обок с возрастанием всякой пошлости и с забвением лучших начал литературы. По рассказам моего отца -- род наш происходит из Запорожья; и дед, и отец мой всю жизнь служили в Юго-Западном крае, где и я вырос и получил образование. Таким образом, мне, может быть, лучше, чем многим другим,-- понятны чувства, питаемые темною массой народа к евреям. Если история оправдывает или, вернее, объясняет пороки еврейства -- давним угнетением и страданиями, то и у народа есть тоже и такая же история страдания и угнетения, в которой евреи играли роль в свою очередь. Это -- две стороны, борющиеся каждая своим оружием во мраке бесправия и племенных предрассудков, а общие обоим сторонам страдания -- только раздували пламя этой ненависти. Я знаю также, что в обществе, насквозь проникнутом принципами взаимной эксплуатации,-- еврей является наилучше приспособленным (именно потому, что история вгоняла все могучие силы этого народа в одно это русло) -- и доводит эти принципы до их логических пределов. Но если, таким образом, более или менее темную массу народа, поддающуюся страсти и слепо направляющую свои удары, можно только жалеть,-- для литературы, раздувающей эти страсти, не может быть оправдания. Не может быть оправдания для печати, которая забывает, что единственно верное решение всех самых сложных общественных вопросов есть решение справедливое,...

5. Яременко Н.: Полтавское подземелье Короленко

Входимость: 3. Размер: 11кб.

Часть текста: трагедия»), изображение негативных сторон быта русского народа, борьба с государственной властью России (сказалась на генетическом уровне неприязнь поляков к империи). И хотя он не был среди «пламенных революционеров» прибывших с Лениным в «запломбированном вагоне», они его признавали своим. А за публицистику «полтавского периода» его можно смело отнести к ненавистникам и душителям России. Как это и сделал в Государственной думе В. В. Шульгин или редактор «Полтавского вестника» В. Иваненко, обвинявший писателя в «одностороннем гуманизме», упрекавший его тем, что он чуток только к воплям и стонам евреев, но совершенно не обращает внимания на то, что эти революционеры убивают помещиков, министров, губернаторов и представителей полиции. Не разделяли взглядов Короленко в «Киевлянине», «Черниговских губернских ведомостях», «Харьковских губернских ведомостях», «Новом времени», столыпинской газете «Россия» и многих других изданиях. Критика патриотами Руси «общечеловеческих взглядов» Владимира Галактионовича и реалии жизни после 1917 года, все же привели писателя к неприятию революционного террора, что он и высказал в письмах к...