Поиск по творчеству и критике
Cлово "COS"
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Часть текста: между чистой беллетристикой, публицистикой и практическими мероприятиями вроде мултанского дела или помощи голодающим... но ничуть об этом не жалею... иначе не мог... Да и нужно было, чтобы литература в наше время не оставалась без участия в жизни". Какое большое значение писатель придавал этому произведению, видно из того, что он, будучи уже смертельно больным, продолжал напряженно работать над четвертой книгой "Истории моего современника", стремясь продвинуть свое повествование возможно дальше. Свои воспоминания Короленко довел до приезда из сибирской ссылки в Н. -Новгород, то есть до 1885 года; они захватывают шестидесятые, семидесятые и начало восьмидесятых годов прошлого столетия. Роза Люксембург, которая переводила первый том "Истории моего современника" на немецкий язык, писала: "Это автобиография Короленко, высокохудожественное произведение и в то же время первоклассный культурно-исторический документ, который охватывает эпоху либеральных реформ Александра II, польское восстание, первые проявления оппозиционного и революционного движения в России и, таким образом, отражает в себе переходное время от старой крепостной России к современной капиталистической. При этом местом действия является Волынь, то есть та пограничная западная область, где своеобразно переплетаются русский, польский и украинский элементы" (письмо из тюрьмы к Луизе Каутской от 13 сентября 1916 года). В своем предисловии, предпосланном первой книге "Истории моего современника", Короленко указывает, что ее нельзя считать биографией, потому что он "не особенно заботился о полноте биографических сведений". Первоначальная рукопись первой книги "Истории моего современника" не сохранилась. Она печаталась с января 1906 года по ноябрь 1908 года последовательно в журналах: "Современные записки" (январь 1906 г.),...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: с удовольствием,-- это вводило к нам нечто новое,-- но причины, вызвавшие ее, оставались нам чужды. Доносились уже слухи о каких-то событиях в Варшаве, потом в Вильне (где уже в 1861 году происходили довольно серьезные демонстрации). Но все это было где-то далеко, в неведомом, почти отвлеченном мире, и нас не интересовало. В нашем мире царило еще безмятежное спокойствие... Господствующим языком в пансионе Рыхлинского был польский, но ни малейшей национальной розни между нами, собственно, в пансионе не было. Рыхлинскому удалось долго поддерживать тон взаимной терпимости. Было у нас несколько чистых великороссов, в том числе два брата Сухановы, из которых старший шел всегда первым... Однажды с ним или с другим русским воспитанником вышел следующий эпизод: какой-то юный поляк, узнав, что русский товарищ вчера причащался, стал смеяться над православным обрядом. Для этого он сделал из бумаги подобие чаши и кривлялся над нею, а под конец плюнул в нее. Русский некоторое время сдерживался, но затем размахнулся и ударил обидчика по щеке так звонко, что звук разнесся по всей зале, и его услышал Рыхлинский. Узнав, в чем дело, он призвал обоих и при всех учениках спросил у поляка: -- Что бы ты сделал, если бы он стал так же смеяться над "гостией" (католическое причастие)? Поляк замялся, но затем сказал потупясь: -- Я бы его ударил. -- Ну, вот и он тебя ударил. Поди, вдобавок, стань на колени. Мальчик встал, весь красный, на колени в углу и стоял очень долго. Мы догадались,...