Поиск по творчеству и критике
Cлово "ROLLAND"
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: 12 Под библейским заглавием "Сретение" в 228-м нумере петроградских "Известий" Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, ставших теперь, как известно, своего рода большевистским "Правительственным вестником", напечатано радостное для нового строя известие, о коем министр-комиссар Луначарский доводит до всенародного сведения в стиле если не вполне официальном, то библейски-символическом. Событие произошло в комнате Зимнего дворца. Старый писатель Иероним Иер. Ясинский 13 явился туда, чтобы воспринять не то господина Луначарского в качестве новорожденного министра нового строя, не то самый этот строй и сказать себе: ныне отпущаеши -- подобно библейскому Симеону Богоприимцу. Как известно, библейский Симеон так страстно ожидал пришествия Мессии, так горячо вздыхал о нем и молился, и благовествовал, что получил в награду за все это обещание от Святого Духа: не умреши старче, дондеже не узриши пришествия. И когда Младенца Иисуса принесли в храм, -- он взял его на руки и изрек: -- Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу твоему с миром... Яко видеста очи мой... Нечто подобное, по реляции комиссара Луначарского, произошло теперь, но не в храме, а в одной из комнат Зимнего дворца. "Большой, весь белый старик с длинной седой бородой" предстал пред г. Луначарским и говорит ему: -- Не думал, когда писал эти строки, что буду читать их в Зимнем дворце. И старец читает стихи... Конечно, приветственные, так сказать, на новоселье. Гражданин Луначарский, как критик, очень их одобряет. Стихи, по его словам, "полны стальных отблесков, они мускулисты, свежи, задорны и (даже) крылаты". Они говорят о том, что "самый близкий к сверхчеловеку тип создается в России, это -- "большевик" 14 . И еще он говорит:...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: Короленко: «Радуешься тому, что он живет и здравствует среди нас, как какой-то титан, которого не могут коснуться все те отрицательные явления, которыми так богата наша нынешняя литература и жизнь. Когда жил Л. Н. Толстой, мне лично не страшно было за все то, что творилось в русской литературе. Теперь я тоже никого и ничего не боюсь: ведь жив прекрасный, непорочный Владимир Галактионович Короленко» [1] . Современники действительно видели в Короленко идеальный образ русского писателя, интеллигента, общественного деятеля. После Февральской революции в беседе с Р. Ролланом А. Луначарский высказал мысль, что если в России надо было бы избрать президента, то он выдвинул бы кандидатуру Короленко [2] . Чувство «непоколебимого доверия» вызывал Короленко и у Горького, считавшего его своим учителем: «Я был дружен со многими литераторами, но ни один из них не мог мне внушить того чувства уважения, которое внушил В(ладимир) Г(алактионович) с первой моей встречи с ним. Он был моим учителем недолго, но он был им, и это моя гордость по сей день» [3] . «Я готов поклясться, что Короленко очень хороший человек. Идти не только рядом, но даже за этим парнем — весело» [4] ,— писал Чехов. Ответить на вопрос, как, из какого «жизненного состава» складывалась личность писателя и общественного деятеля, к каждому слову которого прислушивалась почти вся читающая Россия, во многом помогает автобиографическая книга Короленко «История моего современника». В самом начале ее Короленко пишет о своем отце Галактионе Афанасьевиче, занимавшем должность уездного судьи в заштатных провинциальных городках, для которого поистине донкихотовская честность была привычной и естественной. Короленко приводит такой случай из его судебной практики. Галактион Афанасьевич вел процесс о наследстве. Судились богатый...