К. П. Победоносцев и В. И. Аскоченский (старая орфография)

Умеръ Победоносцевъ.

Несколько витiеватыхъ статей и некрологовъ въ стиле субсидированной скорби со стороны явныхъ и тайныхъ офицiозовъ и сдержанно-холодныя отметки всей остальной русской печати проводили въ могилу "великаго инквизитора" оффицiальной россiйской церкви, связавшаго свое имя съ самыми мрачными теченiями русской реакцiи. Въ то самое время, когда роковой ходъ исторiи приводитъ къ ликвидацiи всесторонней реакцiонной системы,-- ея главный вдохновитель скользящею тенью сходитъ въ область воспоминанiй...

такъ и эволюцiю оффицiальной церковности, начиная съ "эпохи великихъ реформъ" до нашихъ дней.

Это было еще въ 1861 году. Въ Москве въ то время пользовался известностью священникъ Н. А. Сергiевскiй, талантливый проповедникъ и профессоръ богословiя въ Московскомъ университете. 12 января 1861 года онъ произнесъ въ университетской церкви, въ день храмоваго праздника и торжественнаго собранiя университета, слово "о значенiи веры въ человечестве". Основой для своей проповеди о. Сергiевскiй взялъ "поученiе св. Кирилла Іерусалимскаго", въ которомъ, между прочимъ, говорится:

"Да и не только у насъ, которые носимъ имя Христово, за великое почитается вера, но и все то, что совершается въ мiре даже людьми, чуждыми Церкви, совершается верою: верою брачные законы соединяютъ лица, отдаленныя одно отъ другого... На вере утверждается и земледелiе, ибо кто не веритъ тому, что соберетъ произрастшiе плоды, тотъ не станетъ трудиться. Верою водятся мореплаватели, когда, вверивъ свою судьбу малому древу, непостоянное стремленiе волнъ предпочитаютъ твердейшей стихiи -- земле, предаютъ самихъ себя неизвестнымъ надеждамъ и имеютъ при себе только веру, которая для нихъ надежнее всякаго якоря".

И т. д.

Если припомнить, что это было въ начале 60-хъ гг. и что Н. А. Сергiевскiй говорилъ передъ аудиторiей, увлеченной "идеей прогресса", точными естественно-историческими знанiями и матерiалистической философiей, то намеренiе духовнаго проповедника станетъ очевидно. Онъ пытался затронутъ въ слушателяхъ те душевныя струны, которыя составляютъ общую почву для всякой человеческой веры, и связать лучшiя стремленiя времени съ основами веры христiанской. Какъ редакторъ "Православнаго Обозренiя", свящ. Сергiевскiй проводилъ те же взгляды и въ печати. Простымъ "светскимъ" языкомъ, не уснащеннымъ текстами "святоотеческихъ писанiй", порой со ссылками на выводы науки, Сергiевскiй доказывалъ, что христiанское мiросозерцанiе не враждебно тому духу обновленiя и свободы, которымъ увлекалось, въ который поколенiе эпохи реформъ. Однимъ словомъ, идея Сергiевскаго, какъ и многихъ духовныхъ того времени, состояла въ томъ, что и церковность нуждается въ обновленiи, что ее нужно связать съ лучшими стремленiями жизни, чтобы овладеть ими для христiанства.

Оставляя въ стороне сложный вопросъ о томъ, насколько успешны и глубоки были эти попытки и какова ихъ судьба въ будущемъ,-- легко заметить, что священникъ, профессоръ и писатель Н. А. Сергiевскiй въ то время развивалъ те самые взгляды, которые теперь тоже перомъ и словомъ старается провести въ сознанiе духовенства и общества писатель-священникъ о. Григорiй Петровъ. Въ то время эти мысли разделяло большинство просвещеннаго духовенства и органовъ духовной печати. "Либеральная" светская печать относилась къ нимъ сочувственно, и о речи свящ. Сергiевскаго въ день университетскаго праздника газеты заговорили въ сочувственномъ тоне.

Противоположная точка зренiя имела въ прессе только одного защитника. Въ то время (съ 1857 по 1868) издавался еженедельный журналъ "Домашняя беседа" Виктора Ипатьевича Аскоченскаго. Для того времени и журналъ, и его редакторъ являлись среди русской печати чемъ-то совершенно исключительнымъ, въ роде белой вороны. Каждый номеръ начинался какимъ-нибудь духовно-нравственнымъ поученiемъ, а кончался отделомъ "блестки и изгарь", заключавшихъ порой самыя изуверные выходки противъ господствовавшаго въ обществе прогрессивнаго настроенiя, даже въ самыхъ элементарныхъ его проявленiяхъ. И почти каждый No вызывалъ оживленiе въ лагере противниковъ, доставляя обильную пищу фельетонистамъ и юмористическимъ листкамъ. Бывшiй семинаръ Аскоченскiй отбивался отъ этихъ нападокъ съ комически угрюмой серьезностью, парируя ихъ текстами и заклинанiями. Можно сказать съ уверенностью, что въ свое время, только несколько въ иномъ роде и съ гораздо большимъ успехомъ,-- В. Аскоченскiй исполнялъ ту самую роль комическаго персонажа, какая впоследствiи выпала на долю кн. Мещерскаго.

Въ выпуске 8 "Домашней беседы" (отъ 25 февраля) появилась статья Аскоченскаго, въ которой онъ опрокинулся на "слово о вере" Н. А. Сергiевскаго.

"Да, нечего сказать,-- ехидно писалъ Аскоченскiй,-- проповедникъ (онъ же и редакторъ органа православiя) действительно не держится никакой "исключительности", и мы решительно не можемъ дать отчета ни себе, ни читателямъ, о какой это вере онъ изволитъ проповедывать. Правда, видно, что о христiанской, "не русской, какъ заметилъ толкователь профессора Сергiевскаго Альбертъ Викентьевичъ Старчевскiй {Соль этого примечанiя заключается въ томъ, что Альбертъ Викентьевичъ Старчевскiй, издатель "Сына Отечества", былъ полякъ и католикъ.}, а вообще христiанской". Но ведь и лютеране, и шведенборгисты, и мормоны, и даже гегелисты всехъ цветовъ и красные, и голубые {Въ цитатахъ сохранены курсивы подлинника.} не почитаютъ себя жидами и мусульманами. Самые бесы, наконецъ, веруютъ и трепещутъ,-- и они исповедали Христа сыномъ Бога живаго: такъ неужели же это и есть та вера, победившая мiръ, о которой проповедывалъ профессоръ? Быть не можетъ!"

Правда, профессоръ Сергiевскiй въ своей речи лишь исходилъ изъ понятiя о той вере,

"Въ обыкновенной жизни,-- говорилъ H. А. Сергiевскiй,-- среди толпы людей, живущихъ изо дня въ день единственно по впечатленiямъ внешнихъ чувствъ... -- кто, какiе люди... представляютъ собою зрелище жизни полной и последовательной, воли деятельной и твердой, труда живого и плодотворнаго? Не те ли, которые, будучи проникнуты известною мыслью, поставили ее себе целью стремленiя и идутъ къ ея достиженiю съ мужествомъ, съ уверенностью, однимъ словомъ, съ верою?.. Какъ всегда и везде образовывались великiе характеры, высокiя души, преданнейшiе служители всего святаго, благороднейшiе мученики науки, отечества, человечества? Не такъ же ли... они образовывались великою идеею того самаго дела, которому они посвящали себя, верою въ его правду и въ его силу".

Приведя эти выдержки, Аскоченскiй (искренно или лицемерно, это, кажется, трудно решить относительно этого страннаго человека) приходитъ въ ужасъ и негодованiе.

"Пощадите, г. ораторъ,-- восклицаетъ онъ,-- да ведь это-жъ совсемъ не та вера, о которой подобаетъ проповедывать во храме, да еще во храме православномъ. Это вера въ себя, въ свои убежденiя, которую вы, значитъ, восхваляете и въ Арiе, и въ заклятомъ жиде (sic), и въ мятежномъ революцiонере, и въ распопе Никите... Понимаемъ очень хорошо, что это у васъ только низшiя ступени веры, но по такой лестнице далеко ли вы ее возведете? Ничуть не дальше того, до чего довели ее Аристотель, Платонъ и Сократъ, съ ихъ "древними добродетелями", и до чего доводятъ нынешнiе Спинозы, Фихты, Шеллинги и Гегели съ своими "новыми добродетелями", именно до веры "имеющей свои основанiя въ чемъ то безконечномъ и вечномъ".

И хотя, какъ признаетъ и Аскочонскiй, проповедникъ дальше указываетъ, что христiанство возвысило и очистило эту "веру сознанiя", но для Аскоченскаго уже самое признанiе, что христiанская вера можетъ брататься "съ литературою, искусствами, красноречiемъ и поэзiей", что она, "не угнетая и не стесняя ни одной изъ законныхъ человеческихъ привязанностей, открыла имъ всемъ широкое поприще и безконечный горизонтъ, какъ безконечна сама",-- составляетъ оскорбленiе православной веры, которая этимъ примиренiемъ "съ цивилизацiей" какъ бы признаетъ, что она уже побеждена мiромъ ("цивилизацiю" Аскоченскiй не обинуясь называлъ "вратами адовыми").

"Домашней Беседы" многозначительнымъ напоминанiемъ о "неделе православiя", "когда православная церковь, утвердивъ свои догматы, всемъ прочимъ верованiямъ, и своеобразнымъ воззренiямъ, своевольнымъ и суемудрымъ произноситъ... знаете что?" (недвусмысленный намекъ на анафему).

"Искра", "Сынъ Отечества", "Русскiй Мiръ", "Северная Пчела", но и "Московскiя Ведомости" (тогда еще либеральнаго Каткова) и "Русскiй Инвалидъ" поместили статьи противъ мракобесiя и изуверства "Домашней Беседы". Духовные журналы присоединились къ этому хору, и злополучный обличитель H. А. Сергiевскаго остался, если не ошибаемся, совершенно одинокимъ. Лишь въ самой "Домашней Беседе" за него подняли голосъ некiй кiевскiй iеромонахъ и г-жа Серафима Волкова.

Не вдаваясь въ подробности этой интересной полемики, мы остановимся лишь на центральномъ ея эпизоде, имеющемъ отношенiе къ Победоносцеву.

Въ No 87 "Московскихъ Ведомостей" появился коллективный протестъ профессорской коллегiи московскаго университета (въ те времена коллективные протесты были въ моде).

"12-го января 1861 года,-- говорится въ этомъ обращенiи московскихъ профессоровъ къ обществу,-- въ день торжественнаго собранiя императорскаго московскаго университета, профессоръ этого университета, священникъ Н. А. Сергiевскiй сказалъ слово: напечатанное затемъ въ No 1 "Правосл. Обозренiя" на 1861 годъ. Слово это есть не что иное, какъ распространенiе известнаго ответа о вере, приводимаго подлинными словами св. Кирилла на вопросъ: какъ можно еще изъяснить необходимость веры? въ первой главе "Пространнаго Катихизиса", одобреннаго свят. синодомъ и изданнаго для преподаванiя въ училищахъ и для употребленiя "всехъ православныхъ христiанъ". "Домашней Беседе", издаваемой г. Аскоченскимъ (1861, No 8), помещено следующее объясненiе, далеко выступающее за пределы литературы".

Приведя затемъ цитированное выше место изъ статьи Аскоченскаго, начинающееся со словъ: "Пощадите, г. ораторъ", и кончающееся указанiемъ на "неделю православiя" и анафему, протестанты продолжаютъ:

"То есть "Домашняя Беседа" предаетъ профессора московскаго университета и священника церковному проклятiю.

"Объ этомъ злокачественномъ обвиненiи и оскорбленiи чести императорскаго московскаго университета въ лице одного изъ его профессоровъ, святотатственно подвергнутаго въ глазахъ публики церковному суду и отлученiю отъ церкви какимъ-то, вовсе не призваннымъ на то, неизвестнымъ лицомъ,-- о действiи, оскорбляющемъ честные нравы всякаго благоустроеннаго общества и государства,-- нижеподписавшiяся лица считаютъ своимъ долгомъ довести до общаго сведенiя".

Подъ протестомъ подписались 26 человекъ. Въ томъ числе: Д. Иловайскiй (ныне здравствующiй "историкъ"), М. Катковъ (въ то время уже "бывшiй профессоръ"), П. Леонтьевъ (другъ и сподвижникъ Каткова въ его последующей ретроградной деятельности), Н. Любимовъ (впоследствiи авторъ ретроградныхъ статей "Противъ теченiя") и наконецъ... Константинъ Петровичъ Победоносцевъ (въ то время профессоръ гражданскаго права) {Вотъ полный списокъ протестантовъ: А. Альфонскiй (ректоръ), И. Бабстъ, С. Варшевъ, О. Бодянскiй, Я. Борзенковъ, Ф. Бредихинъ, Ф. Буслаевъ, О. Варвинскiй, Ф. Дмитрiевъ, Г. Захарьинъ, Д. Иловайскiй, Я. Калиновскiй, М. Капустинъ, М. Катковъ (бывшiй профессоръ), П. Леонтьевъ, Н. Любимовъ, А. Меньшиковъ, К. Победоносцевъ, А. Поповъ, Н. Поповъ, Е. Рачинскiй, С. Рачинскiй, И. Соколовъ, Н. Тихонравовъ, Г. Щуровскiй, П. Шестаковъ (инспекторъ студентовъ).

Въ No 21 "Домашней Беседы" (27 мая того-же года) Аскоченскiй воспроизводитъ еще 32 подписи проф. харьковскаго университета, присоединившихся къ протесту москвичей.}.

"обращенiе" В. И. Аскоченскiй, повидимому, очень довольный поднятымъ шумомъ, ответилъ рядомъ статей, въ которыхъ развивалъ съ большой эрудицiей начетчика свою точку зренiя. Онъ доказывалъ, что вера христiанская не имеетъ ничего общаго съ стремленiемъ всего человечества къ чему-то "вечному и безконечному", что она чужда всякой земной цивилизацiи и прогрессу. Едивственный ея источникъ -- откровенiе. Отъ стремленiя къ истине она ограждена готовой бровей святоотческихъ и каноническихъ писанiй, которыя устраняютъ всякое личное "мудрованiе" или "истязанiе веры". Съ цивилизацiей, прогрессомъ, стремленiями лучшихъ умовъ къ общему благу, освобожденiю отъ рабства и т. д. вера православная скорее стоитъ въ отношенiяхъ воющей стороны. Духовная литература не должна сталкиваться съ современностью, духовная мысль должна идти собственнымъ русломъ въ крепкихъ окаменевшихъ берегахъ соборныхъ постановленiй и святоотеческихъ писанiй. Себя же Аскоченскiй причислялъ къ темъ "воинамъ, соглядатаямъ въ стане Христовомъ, которые должны вторгающихся въ него волковъ (очевидно, въ роде свящ. Сергiевскаго) ловить и представлять на судъ вождей и пастырей" {"Дом. Беседа". 1861, вып. 18, стр. 411.}.

Тогда Аскоченскiй былъ одинокъ въ духовной и светской литературе. Тогда противъ Аскоченскаго протестовалъ Константинъ Петровичъ Победоносцевъ.

Нужны ли дальнейшiя сопоставленiя и параллели?

наступаетъ новая "эпоха реформъ". Духъ обновленiя вновь стучится у дверей россiйской церкви, священники Петровы возобновляютъ попытки своихъ предшественниковъ -- оживить омертвелую церковность, соединивъ ея стремленiя съ лучшими стремленiями современности. Сходство простирается не только на общiя идеи, но даже на подробности. Аскоченскiй обвинялъ, между прочимъ, свящ. Сергiевскаго въ томъ, что онъ "не жалуетъ ни текстовъ, ни свидетельствъ изъ писанiй св. отцовъ и учителей церкви и определенiй соборныхъ, почитая все это, конечно, "схоластичностью и педантизмомъ" {"Дом. Беседа", 1861, No 8.}. Когда нынешнiе "соглядатаи въ стане Христовомъ" начинали свой походъ противъ свящ. Гр. Петрова, стремясь "уловить его и представить на судъ вождей и пастырей", то прежде всего они тоже обратили вниманiе на простоту его речи, не уснащенной текстами свято-отческихъ писанiй {Это было отмечено, между прочимъ, и въ "Русск. Бог." (см. 1908 г., iюнь, рецензiя: "Итоги полемики по поводу проповедничества свящ. Гр. Петрова").}.

И священникъ Петровъ заточенъ въ Череменецкiй монастырь, а на арене русской церковности торжествуютъ о. о. Иллiодоры.

"опротестованный", несомненно явился победителемъ и теперь съ торжествомъ могъ бы встретить своихъ противниковъ въ "царстве теней". Его, а не ихъ пониманiе веры и церковныхъ задачъ водворилось на целыя полстолетiя въ россiйской церкви. И насаждено это пониманiе старанiями одного изъ "протестантовъ", заушавшихъ въ прежнее время "Домашнюю Беседу" и ея осмеяннаго редактора.