Переселение духоборов в Америку (старая орфография)

Въ оффицiальномъ органе "Кавказъ" была помещена следующая телеграмма отъ 12 декабря прошлаго года: "Сегодня черезъ Александрополь и Акстафу проследовали въ Батумъ 650 карскихъ духоборовъ-постниковъ. Остальные 2. 250 духоборовъ, по возвращенiи изъ Акстафы фургоновъ и лошадей, распродадутъ ихъ и также отправятся въ Канаду. Зафрахтованъ уже пароходъ за 61 тыс. рублей... Необычайное переселенiе всюду производитъ удручающее впечатленiе".

"Последняя партiя духоборовъ, -- читаемъ мы затемъ, -- уходитъ изъ Карской области весною. Купецъ армянинъ и несколько другихъ армянъ подали заявленiе объ арендованiи ихъ земель (тридцать тыс. десятинъ)" ("Нов. Вр.")".

Такимъ образомъ последнiе разсчеты удаляющихся духоборовъ съ родиной къ весне будутъ покончены. Но уже январь месяцъ нынешняго года несетъ намъ известiе съ другой стороны: къ концу декабря духоборы были уже въ Англiи, а 8-го января, по сведенiямъ "Times'а", пароходъ "Lake Нuron" съ русскими духоборами, въ числе 2. 296 человекъ, присталъ къ берегамъ Канады. Другая партiя въ 2 тысячи человекъ ожидалась черезъ неделю. "Канадское правительство, -- сообщалось въ телеграммахъ, -- сделало обширныя приготовленiя для принятiя и содержанiя переселенцевъ, пока можно будетъ устроить ихъ на новыхъ земляхъ". 13 (25) января "Таймсу" телеграфировали изъ Оттавы, что "черезъ этотъ городъ прошли 5 спецiальныхъ поездовъ съ духоборами. Дамы-благотворительницы угощали детей пряниками и фруктами"...

"пустынныя места" Сибири, и на юго-западъ, въ придунайскiя степи и плавни. Русскiя поселенiя старообрядцевъ и сектантовъ можно было встретить въ Галичине и Буковине, въ Румынiи, Добрудже и Турцiи, куда наши разноверцы уходили изстари, когда еще эти места тоже можно было считать "пустынными". И при томъ, эти поселенiя русскихъ выходцевъ жались все-таки невдалеке отъ родной границы. Въ Америку переселялись въ сколько-нибудь заметномъ количестве поляки, частью латыши. 80-е и начало 90-хъ годовъ доставили Новому Свету значительныя массы русскихъ евреевъ, и теперь стоитъ вамъ пройти по некоторымъ улицамъ Нью-Іорка или по State-street въ Чикаго, разговаривая съ кемъ-нибудь по-русски, -- чтобы васъ десятки разъ остановили русскими же восклицанiями земляки-евреи. Но это все-таки русскiе инородцы. Въ 70-хъ годахъ одинъ туристъ писалъ изъ Америки о целомъ поселке чисто уже русскихъ людей на дальнемъ Западе. Это были, будто бы, беглые изъ Сибири, основавшiе патрiархальную общину, съ какимъ-то "Дедомъ", бывшимъ каторжникомъ, во главе. Авторъ разсказывалъ много чудеснаго объ этой общине, но, къ сожаленiю, впоследствiи никто не могъ разыскать въ Америке этого оригинальнаго поселка. Такимъ образомъ въ лице духоборовъ чисто русское племя открываетъ действительно новую страницу колонизацiи: пассажиры "Lake Huron" впервые еще оставляютъ между собой и родиной целый материкъ съ огромнымъ океаномъ и пускаются со своей "верой" и своими исканiями, въ своихъ кумачевыхъ рубахахъ и сарафанахъ и въ своихъ синихъ кафтанахъ -- въ самое сердце "новаго света", съ его совершенiю незнакомымъ религiознымъ броженiемъ и общественно-политическимъ укладомъ.

Черезъ несколько летъ русскому туристу въ Америке будетъ предстоять чрезвычайно любопытная поездка въ духоборческiя поселенiя. А черезъ несколько десятковъ летъ время уже решитъ вопросъ: останется ли въ Новомъ Свете русская речь и отличительныя черты русскаго племени, можетъ быть, даже окрепнутъ, -- за первыми партiями последуютъ другiя, и зерно станетъ разростаться на новой почве, -- или, наоборотъ, и русская речь, и русскiе племенные признаки исчезнутъ въ англо-саксонскомъ потоке...

А пока, далеко, конечно, не претендуя на полноту изложенiя, мы постараемся занести въ нашу хронику те черты этого несомненнаго историческаго факта, которыя остались уже позади.

Возникновенiе духоборческой секты относятъ къ 1740 году, приписывая начало ея какому-то иностранцу квакеру. Несомненно, однако, что элементы этого броженiя можно проследить и значительно ранее, уже въ половине XVI столетiя, когда Матвей Башкинъ, явившись къ московскому Благовещенскому попу Симеону и назвавъ себя "христiаниномъ", сталъ задавать "недоуменные вопросы", по поводу которыхъ простодушный священникъ Симеонъ счелъ необходимымъ написать целую "жалобницу", дабы за нечестiе сего духовнаго чада ему самому какъ-нибудь не причлось къ ответу. Башкина и его последователей судили и осудили на соборе: очевидно, однако, что рацiоналистическiя идеи бродили уже въ то время и съ техъ поръ проявлялись въ разныхъ видахъ, не сознавая еще своей преемственной связи. Порой духоборовъ сближали съ молоканами, порой даже съ хлыстами; последнее произошло вероятно потому, что первоначальные приступы сильнаго религiознаго увлеченiя во многихъ сектахъ сказываются одинаковыми проявленiями горячаго, почти горячечнаго энтузiазма, выражающагося въ более или менее изступленныхъ "раденiяхъ" и "наитiяхъ". Современемъ, однако, духоборчество определилось, какъ секта несомненно и чисто рацiоналистическая. Очень характерно, что духоборы встречаллсь всегда съ некоторыми однородными теченiями среди интеллигенцiи: имъ сочувствовали наши масоны, а известный самобытный странникъ-философъ Григорiй Саввичъ Сковорода составилъ даже особый катехизисъ: "Исповеданiе веры духоборовъ екатеринославскихъ", который былъ представленъ губернатору, какъ признанное самими духоборами исповеданiе. Но предложенiю Д. В. Лопухина духоборамъ отведено было поселенiе на берегахъ р. Молочной (въ Мелитоп. уезде), но въ 1837 году последовалъ указъ о новомъ переселенiи ихъ на Кавказъ. Въ 1841 году переселенiе это уже совершилось.

местности волнистой, совершенно безлесной и суровой. Зимы здесь долги и ветрены, лето короткое, съ ранними заморозками, сильно мешающими земледелiю, но по склонамъ -- прекрасныя пастбища, что и определило главное занятiе поселенцевъ. 8 духоборческихъ слободъ, съ 6. 600 жителей обоего пола, явились первыми русскими поселенiями въ этомъ суровомъ краю. Сначала духоборамъ было очень трудно, но они скоро применились къ условiямъ и совершенно покорили дикую природу. Эта борьба выработала въ ихъ среде железную волю и необыкновенную силу характера, которыя сказались и въ последнемъ эпизоде ихъ выселенiя. Вскоре на склонахъ дикихъ горъ размножились ихъ стада, и благосостоянiе ихъ сильно возросло. "У каждой духоборческой семьи, -- писалъ очевидецъ {Г. Словинскiй, писавшiй о броженiи въ духоборческой среде. Cм. "Биржев. Ведомости" 1895 и 1896 гг.}, -- есть по нескольку десятковъ крупнаго и мелкаго скота, у богачей же ходятъ целые косяки лошадей и овецъ". За пятьдесятъ летъ, прошедшихъ со времени ихъ переселенiя, они подняли культуру этой дикой местности, развели свою породу скота, называемую и теперь "духоборческой", провели по склонамъ дороги, и вскоре все торговыя сношенiя въ прилегающихъ местностяхъ велись почти исключительно духоборческимъ транспортомъ. Въ 1877 г. они оказали значительныя услуги нашей армiи перевозкой припасовъ и отрядовъ. "Духоборческое общество,-- писалъ г. Словинскiй, -- на своихъ подводахъ доставило безплатно за несколько сотъ верстъ, въ разгаръ войны, на театръ военныхъ действiй "всю московскую дивизiю". Вообще духоборы наложили собственную печать на всю занятую ими местность, которая получила даже оффицiальное названiе Духоборiи.

Жизнь этой религiозной общины сложилась въ высшей степени своеобразно. Съ одной стороны, будучи удалены отъ прежнихъ гражданскихъ условiй и отъ прежней среды, где ихъ отцы, отличаясь религiозными взглядами, темъ не менее жили одной жизнiю со своими соседями, -- духоборы сложили свою собственную, крепко сплоченную общину, где ихъ религiознымъ понятiямъ предоставлялся полный просторъ. Но, съ другой стороны, порывалась всякая связь съ общегражданскимъ строемъ всей остальной Россiи. Это обусловило чрезвычайную крепость внутренней ихъ связи и чрезвычайную неустойчивость правового положенiя всей общины въ ея, такъ сказать, внешнихъ сношенiяхъ съ остальнымъ мiромъ.

Такимъ образомъ на одномъ изъ горныхъ плато Кавказа, высоко надъ уровнемъ моря, где некогда сидели, точно въ орлиныхъ гнездахъ, отдельныя кавказскiя племена, не сливавшiяся другъ съ другомъ въ теченiе ряда столетiй, -- теперь засело такое же какъ бы особое русское племя, со своими особыми нравами. Суровая жизнь и горный воздухъ закалили ихъ и выработали въ племя замечательно крепкое и выносливое въ физическомъ отношенiи. Все источники единогласно указываютъ также на высокiй уровень ихъ нравственности. "Взаимныя отношенiя духоборовъ, -- пишетъ о нихъ изследователь, г. Вермишевъ, -- отличаются замечательною чистотою и безкорыстiемъ". Никогда духоборъ съ духобора не беретъ процентовъ за заемъ. Прежде вообще всякiй процентъ считался у нихъ грехомъ, -- и хотя впоследствiи стали брать проценты съ не-духоборовъ, но и эти проценты всегда стояли вдвое ниже средняго для Ахалкалакскаго уезда. Этотъ взглядъ, а также широко развитое чувство взаимности и общественная помощь совершенно исключили возможность кулачества и ростовщичества въ духоборческой среде. "У духоборовъ, -- писалъ другой авторъ {См. "Русскiя Ведомости" 4 сент. 1895 г.}, -- нетъ совсемъ нищихъ, а также преступленiй противъ собственности, и отношенiя между богатыми и бедными не носятъ враждебнаго характера", -- что объясняется производительностью труда и отсутствiемъ эксплоатацiи. "На сходкахъ свобода мненiй богачами никогда не подавляется и, кроме того, духоборы принимали меры, чтобы разница между богатыми и бедными не была слишкомъ велика". Въ четырехъ ихъ селенiяхъ была даже определена норма скота, больше которой домъ не имеетъ права держать на общественномъ пастбище. При этомъ, духоборы, по словамъ того же автора, -- индивидуалисты: каждый изъ нихъ стремится къ экономической независимости, семейные разделы у нихъ часты, производительныя товарищества не привились. Торговлей они занимались мало. Главнымъ занятiемъ ихъ были скотоводство и извозъ, поставленные превосходно.

Въ основу своихъ религiозныхъ понятiй они ставятъ трудъ и поклоненiе Богу "духомъ, просвещаемымъ словомъ Божiимъ". Священство и обрядовая сторона отрицаются совершенно. Въ молитвенныхъ домахъ они собираются лишь для чтенiя и пенiя псалмовъ, заучиваемыхъ съ детства. После пенiя и чтенiя духоборы кланяются другъ другу и целуются -- мужчины съ мужчинами и женщины съ женщинами. Дети кланяются взрослымъ въ ноги и целуютъ у нихъ руки. Евангелiе читаютъ только въ частныхъ собранiяхъ. Бракъ признается учрежденiемъ общественнымъ: заявленiе родителямъ, свадебный пиръ и затемъ записка въ книгу. Разводъ свободенъ, но случаи его редки. Незаконныя дети пользуются одинаковыми правами наследства, какъ и законныя, и за соблазнъ девушекъ ответственными считаются мужчины. Судятъ старики, которые сначала склоняютъ спорящихъ къ миру. Наказанiя -- первые два раза внушенiе, въ третiй разъ -- розги и заключенiе въ холодную. Въ этомъ отношенiи, вообще, нравы духоборовъ довольно суровы.

Таковы внутреннiе распорядки своеобразной общины, расцветшей въ гористой Духоборiи. Они прiобрели духоборамъ чрезвычайное уваженiе окружающихъ жителей. Что же касается до ея гражданской стороны и до ея отношенiй къ окружающему мiру, то они были не менее своеобразны и чрезвычайно примитинны.

невыясненнымъ. Некоторые авторы называютъ Калмыкову духоборческой "богиней", что, кажется, не имеетъ никакого основанiя, а г. Словинскiй пишетъ, что фамилiя Калмыковыхъ считается "княжеской духоборческой фамилiей, и съ самаго водворенiя на Кавказе Калмыковы не только являлись руководителями духоборовъ, но и господствовали надъ ними". Какъ бы ни было, Лукерья Васильевна Калмыкова являлась внутри общины настоящей владетельной княгиней, правившей безконтрольно. Повидимому, она не вмешивалась во внутреннiе распорядки отдельныхъ селенiй, но за то единолично распоряжалась огромными суммами, собираемыми съ общества, и вела все внешнiя сношенiя съ местной администрацiей. Кроме разныхъ пожертвованiй, каждый духоборъ обязанъ былъ отдавать значительную долю всякаго своего заработка деньгами и натурой, и все это поступало въ полное распоряженiе Лукерьи Васильевны {По одному известiю -- этотъ налогъ составлялъ ¹/₁₀ стариковъ и сиротъ; она даже помогала въ случаяхъ пожаровъ, падежа скота и другихъ несчастiй. Кроме того, въ ея рукахъ, за всеми этими расходами, оставались значительныя общественныя суммы. По мненiю самихъ духоборовъ, это были миллiоны, г. Словинскiй полагаетъ, что суммы эти простирались до 200 тысячъ.

Лукерья Васильевна служила такимъ образомъ верховной главой и единственной нитью, связывавшей духоборческую общину съ внешнимъ мiромъ. Понятно, какъ несовершенно было это "гражданское устройство" и какъ тонка эта нить. Никакого живого обмена между окружающимъ гражданскимъ мiромъ и общиной не существовало; духоборы жили точно на какомъ-то острове, со своими взглядами и своими правами. Во всемъ остальномъ они полагались на Лукерью Васильевну. Внешнее благосостоянiе прикрывало для нихъ опасность этого положенiя, и община жила, какъ говорится, точно у Христа за пазухой. Наблюдатели ихъ жизни въ этотъ перiодъ, отмечая единогласно трудолюбiе, честность, добродушiе и личныя качества духоборовъ, -- свидетельствуютъ, однако, и объ общественной ихъ косности и застое. Ни въ одномъ духоборческомъ селенiи не было школъ, и на все предложенiя по этому поводу духоборы отвечали отказомъ {Впоследствiи это сказалось самымъ печальнымъ образомъ въ Америке.}. Г. Вермишевъ полагаетъ, что "духоборы понимаютъ все преимущества "настоящаго образованiя", но боятся поверхностнаго знанiя, которое развиваетъ неповиновенiе старшимъ и стремленiе къ праздной жизни". Это, къ сожаленiю, обычная аргументацiя всехъ противниковъ просвещенiя, которое, однако, никогда не можетъ стать сразу "полнымъ" и "настоящимъ" и нигде не оправдывало въ сколько-нибудь значительныхъ размерахъ этихъ опасенiй. По словамъ другихъ наблюдателей, духоборческая молодежъ жадно стремится къ грамоте. Очень можетъ быть, что "старикамъ" пришлось бы современемъ уступить, и тогда началась бы, безъ сомненiя, совершенно другая исторiя духоборческой общины, но пока почти сплошная безграмотность составляла отрицательную черту духоборческой общины. Даже молитвы и псалмы они все заучивали только наизусть; суеверiе въ ихъ среде очень сильно: лечатся нашептыванiемъ, перевязыванiемъ черными нитками и т. д. Въ отношенiи религiозномъ 12 летъ назадъ г. Вермишевъ отмечалъ тоже чрезвычайную неподвижность. "То, что имъ завещано предками, почитается ими, по крайней мере на словахъ, за святыню, и никакихъ отступленiй отъ этого завета отцовъ они не допускаютъ. Ни одной новой мысли, ни одной живой струи, освежающей религiозную атмосферу духоборской общины".

обрывается разомъ, и неустойчивость ея гражданскаго положенiя, покоившагося на авторитетно-патрiархальныхъ началахъ, -- обнаруживается во всей силе.

Дело прежде всего началось съ вопроса о движимомъ и недвижимомъ имуществе, оставшемся после смерти "духоборческой княгини". Никто, конечно, не могъ сомневаться, что по существу -- все это достоянiе духоборческаго общества, составившееся изъ пожертвованiй и даже налоговъ, которыми общину облагала Калмыкова. Но такъ какъ, по закону, сектанты не могутъ устраивать складокъ и сборовъ, то на языке гражданскаго уложенiя оно носитъ названiе "наследства после Лукерьи Калмыковой", со всеми последствiями такой квалификацiи. Сама Калмыкова и не подумала о томъ, чтобы обставить свое "наследство" теми или другими законными нормами. При жизни она думала за всю общину, принимала "чиновныхъ лицъ", отводила отъ своихъ "детушекъ" грозившiя имъ напасти посредствомъ известныхъ исконныхъ способовъ россiйской обывательской дипломатiи, вообще стояла между "грешнымъ" мiромъ и общиной, которая во всемъ полагалась на нее, нисколько, повидимому, не заботясь о томъ, кто станетъ на ея место и какъ станутъ справляться ея "детушки" после ея смерти. Давно уже сказано, что русскiй народъ -- не политикъ.

Само собою разумеется, что, какъ только открылось "наследство", такъ явились и "наследники", готовые воспользоваться своимъ формальнымъ правомъ. У Лукерьи Васильевны оказался братъ, некто Губановъ, который и предъявилъ свои права. Онъ нашелъ деятельныхъ приверженцевъ. Духсборы утверждаютъ, что вначале никто не предъявлялъ спора, и права общества были скреплены какой-то бумагой, съ приложенiемъ печати старосты Зубкова {"Нов. Bp." и "Нижегор. Лллст." 1895, No' 255.}. Но все эти толки, повидимому, отмечены темъ полумистическимъ представленiемъ о назначенiи всякихъ "бумагъ съ печатями", которое такъ характерно для безпомощнаго и безграмотнаго русскаго человека. Да и эта "бумага" вскоре куда-то исчезла, староста Зубковъ принялъ сторону Губанова, и община очутилась передъ лицомъ формальнаго права, совершенно невооруженная для борьбы. На стороне же наследника стоялъ уездный начальникъ Дьячковъ-Тарасовъ, уличенный впоследствiи въ многочисленныхъ злоупотребленiяхъ.

На место Калмыковой былъ избранъ духоборами Петръ Веригинъ, молодой и необразованный духоборъ, который, конечно, совершенно растерялся передъ трудностью задачи, темъ более, что въ самомъ обществе произошло разделенiе. Мы не знаемъ подробностей самаго процесса, который общество вело съ "наследниками". Известно только, что формальныя права Губанова, основанныя на указанномъ выше законе, были признаны судомъ, и онъ вступилъ во владенiе всемъ имуществомъ.

"сопротивленiй". Духоборiя вся глубоко всколыхнулась, и броженiе вышло даже за ея пределы, такъ какъ къ тому времени поселенiя духоборовъ распространились и по соседнимъ уездамъ. Приверженцы правъ общества, стоявшiе за своего избранника, Петра Веригина, приняли почему-то названiе "писанныхъ" (вероятно, подписавшихъ его выборъ или какое-нибудь заявленiе), противники называются "неписанными".

"писанныхъ" духоборовъ. Петръ Веригинъ, какъ одна изъ "причинъ" броженiя, былъ сосланъ въ Колу; эта высылка ничему, конечно, не помогла. Молодой духоборъ явился "мученикомъ", и въ Колу начались настоящiя паломничества {Когда эти паломничества были воспрещены, то оказалось, что Дьячковъ-Тарасовъ все-таки выдавалъ паспорта въ Колу, взимая за нихъ 300--400 р. ("Биржев. Вед." 1896 г., No 8).}. Простодушные приверженцы ждали отъ Веригина помощи и указанiй, но онъ самъ жилъ въ мiре все более экзальтировавшихся чисто религiозныхъ представленiй, и его распоряженiя не имели, повидимому, прямого отношенiя къ тому, что совершилось. Повременамъ онъ обещалъ переселить всехъ духоборовъ въ Архангельскую губернiю, иногда присылалъ деньги, иногда требовалъ самъ значительныя суммы, которыя, вероятно, уходили более или менее фантастическимъ образомъ {"Биржев. Вед." 1896 г., No 29.}. Все это, вместе съ непонятнымъ для массы исходомъ процесса, подымало недовольство. Веригинцы отказывались отъ уплаты жалованья заместителямъ сосланнаго Веригина, говоря, что "они имъ не нужны". Когда же съ нихъ взыскивали по исполнительнымъ листамъ, . они "противились". Сопротивленiе это принимало порой очень оригинальныя формы: толпа, сгрудившись, противопоставляла стражникамъ пассивное сопротивленiе массы человеческихъ телъ {См. "Биржев. Вед." 15 окт. 1896 г. Дело о сопротивленiи суд. приставу Теръ-Азарьеву.}.

Между темъ и религiозное настроенiе, "застоявшееся", по словамъ г. Вермишева, въ годы спокойствiя и довольства, -- приходило въ броженiе и фанатизировалось. Однимъ изъ положенiй духоборчества съ давнихъ поръ считалось также отрицанiе присяги и военной службы. Уже въ царствованiе императора Александра I, въ общемъ относившагося къ духоборамъ довольно благосклонно, предписывались строгiя меры за отказъ отъ солдатчины; въ 1825 году еще разъ было подтверждено, что духоборы не избавлены отъ рекрутчины, и за отказъ повелено предавать ихъ суду. Въ царствованiе императора Николая правительство тоже не разъ особыми указами пыталось регулировать эту сторону духоборческаго ученiя, устанавливая, напр., права духоборовъ по зачету рекрутскихъ квитанцiй и найму охотниковъ. Такъ, после переселенiя ихъ на Кавказъ, имъ было дозволено нанимать за себя охотниковъ изъ мусульманъ, но потомъ это право было отменено, и духоборамъ предоставлено нанимать охотниковъ только въ своей среде {2 й. сб. зак, No 7535 и No 12316.}. Въ сороковыхъ годахъ было установлено, что духоборы не могутъ покупать рекрутскихъ квитанцiй, если таковыя первоначально были выданы не духобору. Это распоряженiе отменено въ 1863 г.

Уже изъ этого видно, что отказъ отъ военной службы въ духоборческой среде обращалъ на себя вниманiе задолго до последняго броженiя и, значитъ, нетъ основанiя приписывать его влiянiю разныхъ новейшихъ теченiй въ интеллигентной среде. Въ годы спокойной жизни духоборческой общины печать компромисса легла на эту сторону ученiя, и злополучное "дело о наследстве" застало много молодыхъ духоборовъ въ рядахъ армiи, где они считались даже образцовыми солдатами. Точно также и сами обитатели Духоборiи, поселенные въ дикой местности и среди племенъ, склонныхъ къ хищничеству, обзавелись оружiемъ, котораго по слободамъ оказалось очень много. Но исходъ судебнаго дела, ссылка Веригина, а затемъ начавшiяся преследованiя его партiи вновь подняли вопросы духоборческой догматики, темъ более, что Веригинъ въ своей дальней ссылке переживалъ, очевидно, такое же настроенiе.

"Кола -- место холодное и далекое, -- писалъ корреспондентъ "Моск. Вед." въ ноябре 1895 г., -- но темъ серьезнее кажется подвигъ паломничества... Установилась живая связь между Кавказомъ и Колой, при чемъ последняя, свободная отъ непосредственнаго воздействiя кавказской администрацiи, принялась издавать своеобразные законы, вроде следующаго: "чиновникамъ взятокъ не давать, водки не пить"... или "нетъ начальства, кроме Бога, не сопротивляйся злу, ближняго не убивай". А затемъ Веригинъ сталъ вегетарiанцемъ, предписывалъ своимъ последователямъ воздержанiи отъ мясной пищи и воспретилъ даже брачное сожитiе въ теченiе 3-хъ летъ. Съ этихъ поръ приверженцы Веригина, кроме названiя "писанныхъ", прiобрели еще названiе "постниковъ". Очевидно, неуспехъ въ реальной борьбе съ мiромъ заставилъ этихъ энергичныхъ людей замкнуться въ приподнятомъ религiозномъ настроенiи, и проповедь сосланнаго Веригина встречала благодарную почву.

"Моск. Ведомостей" склоненъ, кажется, приписывать слишкомъ большое значенiе "законодательству изъ Колы", не замечая, что важнейшiя положенiя этой проповеди представляютъ только обостренiе уже существовавшаго ученiя, начинавшаго сглаживаться и теперь обострившагося внезапно подъ влiянiемъ гоненiя. Спокойное до техъ поръ общество быстро фанатизировалось, "писанные, постники" сразу выделились изъ массы. "При проезде начальства, -- сообщалъ тотъ же корреспондентъ, -- они не снимаютъ шапокъ. Подати платить они отказались, но при требованiи таковыхъ полицiей -- открываютъ общественную кассу и предлагаютъ брать, сколько вздумается. Съ женами уже третiй годъ не живутъ, водки не пьютъ. Следовательно, -- заключаетъ корреспондентъ, -- въ результате получился бунтъ (признаки котораго несколько, скажемъ отъ себя, курьезны въ этомъ изложенiи), вся сила котораго -- въ его пассивноcти. Во время предварительныхъ убежденiй, когда казаки сгоняли народъ на сходки для вразумленiя ихъ местнымъ начальствомъ, духоборы только и говорили, что они желаютъ пострадать за веру" {"Моск. Вед." -- перепечатка "Волжскаго Вестника", No 300, 1895 г.}...

"непротивленiя" охватила массу до фанатизма. Побои "противниковъ" постники сносили съ замечательнымъ терпенiемъ и кротостью. Такъ, напр., сообщалось въ "Биржев. Ведомостяхъ": "Въ день св. апостоловъ Петра и Павла, особенно чтимыхъ духоборами ради сосланнаго Веригина, въ селе Орловке они собирались на молитву. Во время чтенiя псалмовъ на нихъ напали и начали бить ихъ плетьми, но никто изъ духоборовъ и не думалъ оказывать сопротивленiя. Все они упали на колени, и слышны были лишь возгласы: "Господи, помоги намъ!" Расправа эта продолжалась таки долго, и многiе были жестоко избиты" ("Бирж. Вед." 1895 г., No 220).

Совершенно понятно, что при такихъ условiяхъ фанатическое настроенiе возростало. "Ночь на 29 iюля (т. е. опять-таки на Петра и Павла), -- писалъ корреспондептъ "Каспiя", -- прошла въ Славянке чрезвычайно тревожно. Еще за две недели стали ходить слухи, что сторонники Веригина делаютъ какiя-то необычайныя приготовленiя. Говорили даже, что веригинцы хотятъ устроить "судъ Божiй", предать себя самосожженiю, для чего уже навезли много дровъ и т. д. Съ утра между веригинцами замечалось какое-то лихорадочное движенiе, а къ вечеру въ Славянку стали прибывать и веригинцы изъ другихъ деревень: Новотроицкаго, Новогорелова и Спасовки... Часовъ около 9 вечера въ юго-западной части Славянки появилось зарево. Оказалось, что веригинцы развели костеръ и сожгли все свое оружiе: ружья, револьверы, кинжалы. Одновременно къ костру направились толпы веригинцевъ. Полицiя пыталась остановить шествiе, но безуспешно. Веригинцы, числомъ около 1000 человекъ, собрались въ садике, возле котораго былъ разведенъ костеръ, и стали молиться. На другой день они стали являться къ приставу Теръ-Аствацатурову и возвращать билеты, а также свидетельства воинскаго присутствiя, ссылаясь на то, что убивать людей имъ не велитъ ихъ ученiе" {"Каспiй", перепечатано въ "Сам. Газ." 5 августа 1895 года.}.

полка, принадлежащихъ къ духоборческой секте. Однажды, вернувшись съ караула, они положили ружья на нары и сказали капитану Крупенникову: "возьмите оружiе". Отказъ этотъ они мотивировали шестой заповедью "не убiй" и, не смотря на все увещанiя, настояли на своемъ отказе, выражая готовность претерпеть за это "телесныя муки". Все они, -- прибавляетъ корреспондентъ, -- бравые, рослые солдаты, кровь съ молокомъ, приговоръ суда (дисциплинарный батальонъ) они выслушали спокойно {"Биржев. Вед." 1895 г., No 201 и "Веч. Листокъ Волгаря" 1895 г., No 187.}. За этимъ следовали другiе эпизоды въ томъ же роде.

Это проснувшееся после многихъ летъ движенiе въ направленiи отказа отъ военной службы и другiя проявленiя обострившагося сектантства побудили тифлисскаго губернатора лично отправиться въ Ахалкалакскiй уездъ; сюда же были присланы 2 сотни казаковъ и несколько ротъ пехоты... Однако, все это не произвело желаемаго действiя. Въ конце концовъ, решено было опять разселить непокорныхъ по разнымъ уездамъ, и съ этихъ поръ начался новый перiодъ пилигримства. Духоборы оставляли насиженныя гнезда, наскоро и за безценокъ продавали дома, скотину, имущество, остальное укладывали въ фургоны и отправлялись въ новыя, неприветныя места Душетскаго, Сигнахскаго, Тiонетскаго и Гурiйскаго уездовъ. Корреспонденты самыхъ различныхъ газетъ сообщали по истине эпическiя черты изъ этихъ странствiй. Закаленные трудомъ и жизнью въ горахъ, охваченные неодолимымъ и упорнымъ энтузiазмомъ, духоборы тянулись въ своихъ фурахъ мимо Тифлиса, направляясь на новыя места, вызывая во всехъ встречныхъ невольное недоуменiе и сочувствiе. "Изъ-за горизонта показываются фургоны, -- описывалъ одну изъ такихъ партiй корреспондентъ "Новаго Времени". -- Все фургоны, числомъ 27, переполнены семействами духоборовъ Ахалкалакскаго уезда. Куда они направляются? Что это за движенiе такой массы людей? Подхожу съ вопросомъ къ одному фургону. Ни звука. Къ другому -- одинъ немой взглядъ". Наконецъ, корреспондентъ встречаетъ более сообщительнаго собеседника. -- Право, мы сами не знаемъ, куда насъ выселяютъ, -- ответилъ ему старый духоборъ. -- Въ нашихъ фургонахъ 35 семей, остальныя партiи изъ 7 духоборскихъ селенiй едутъ за нами. Бросили дома, бросили все добро... едемъ куда-то....

-- Въ чемъ же дело?

"Когда не хотятъ принять и разобрать наше справедливое дело, -- сказалъ старикъ, -- то и мы отказываемся исполнять всякое приказанiе начальства". Вотъ, очевидно, центръ этого настроенiя!.. "Хуже не будетъ, -- продолжалъ духоборъ... -- До сихъ поръ мы исполняли все приказанiя начальства, а теперь не пойдемъ ни на присягу, ни на военную службу и платить никакихъ повинностей не будемъ... Вы видите нашихъ, въ какомъ они положенiи. Такая же участь ждетъ и остальныхъ 7 селенiй (Гореловка приняла сторону Губанова)... Намъ все равно, куда бы ни сослали. Везде -- Богъ, всюду земля..."

"Въ следующее воскресенiе -- новая партiя въ 107 фургоновъ. Те же ответы, те же спокойныя физiономiи, точно люди собрались на праздникъ. И то же упорство. "Делайте съ нами, что хотите, мы не уступимъ"... Посмеиваются, но этотъ смехъ, точно у приговоренныхъ къ смерти.

"Следующая партiя останавливается; хоронятъ ребенка, при чемъ местные хохлы отказались дать место покойнику на своемъ кладбище... Близъ реки роютъ могилу, кругомъ столпились женщины и дети, мать не можетъ оторвать глазъ отъ мертваго ребенка.

"-- Воля Божiя, -- говоритъ старый духоборъ, -- тамъ били, здесь умираютъ...

"-- Разве били?

"-- Да, думали -- мы уступимъ, видя побои стариковъ и детей... Но мы лучше умремъ.

"Богъ знаетъ, кто правъ, кто виноватъ, -- пишетъ корреспондентъ:-- жители 7 селенiй или Зубковъ съ Губановымъ. Но, думаю, следовало бы отнестись къ этому делу более осторожно. Разъ въ теченiе 59 летъ духоборы не были замечены ни въ чемъ дурномъ, то не можетъ быть, чтобы отчаянное ихъ сопротивленiе было совсемъ безпричинно" {"Нов. - Вр.", перепеч. "Нижегор. Листка" 18 сент. 1895 г., No 255.}.

Разумеется, это новое переселенiе ничего не разрешило, и духоборы обратились съ прошенiемъ о дозволенiи имъ переселиться въ Америку. На это, съ известными ограниченiями, последовало разрешенiе, и известiя, которыми мы начали эту заметку, представляютъ эпилогъ этой печальной исторiи.

Въ газете "Сынъ Отечества" уже въ конце января и въ начале февраля появились интересныя "Письма изъ Англiи", где корреспондентъ передаетъ, со словъ канадской газеты "Herald", подробности перваго появленiя духоборовъ у береговъ Новато Света... Подробности эти отмечены опять чисто эпическими чертами, переносящими воображенiе въ какiя-то давно прошедшiя времена.

"Лица, -- пишетъ корреспондентъ, -- получившiя разрешенiе отправиться на шлюпке въ карантинъ для встречи парохода "Lake Huron" (приставшаго къ берегамъ Канады), -- были свидетелями сцены, которую трудно позабыть. Духоборы, столпившiеся на верхней палубе парохода, съ напряженнымъ любопытствомъ глядели на приближающуюся шлюпку... Когда последняя приблизилась къ пароходу, надъ волнами Атлантики пронеслись мощные звуки песни; духоборы пели благодарственный псаломъ, производившiй впечатленiе могучаго хора, певшаго "Тебе Бога хвалимъ"... Одинъ изъ переводчиковъ сообщилъ намъ, что русскiя слова псалма означали "Богъ съ нами, Онъ сохранитъ насъ"... Слова вполне соответствовали обстоятельствамъ, особенно, если принять въ соображенiе, что пароходамъ гораздо лучшей конструкцiи, чемъ "Lake Huron", пришлось немало вытерпеть отъ бурь, бушевавшихъ въ это время въ океане.

"Зрелище было необыкновенно живописное. Вода, блиставшая подъ яркими лучами солнца, была гладка, какъ зеркало, и две тысячи духоборовъ, столпившихся на палубе, производили впечатленiе компанiи людей, выехавшихъ на прогулку. Переселенцы хорошо и тепло одеты. Мужчины и мальчики въ полушубки и шапки изъ козьяго меха, женщины -- въ юбки ярко-краснаго и голубого цвета, тяжелые жакеты (?) и цветные голубые платки".

На пароходъ, вследъ за санитарными чиновниками, проникли представители прессы и др. посетители. "Духоборы служили предметомъ общаго любопытства и возбудили общее восхищенiе. Они выглядятъ очень хорошо; особенно бросаются въ глаза ихъ честныя лица и могучее телосложенiе. Даже дети, которыхъ масса, самыхъ разнообразныхъ возрастовъ, начиная съ грудныхъ младенцевъ, представляютъ настоящее олицетворенiе здоровья. Вообще, молодежь преобладаетъ. Общее вниманiе обратилъ на себя одинъ старикъ, съ длинной, седой бородой. Онъ былъ деятеленъ, какъ юноша, и счастливъ, какъ женихъ, не смотря на свои 85 летъ. Другимъ лицомъ, привлекавшимъ вниманiе, была молодая женщина, сильно разнившаяся по типу и наружному виду отъ другихъ женщинъ. Изъ разспросовъ выяснилось, что она была женщина-врачъ, добровольно сопровождавшая духоборовъ, изъ желанiя быть имъ полезной во время ихъ тяжелаго путешествiя.

"Представитель американскихъ квакеровъ, м-ръ Элькертонъ, вскоре былъ окруженъ духоборами. Онъ предложилъ имъ вознесть благодарственную молитву и призвалъ благословенiе Божiе на грядущую судьбу переселенцевъ.

"Вследъ за темъ къ духоборамъ обратился съ приветственною речью м-ръ Бульмеръ, представитель канадскихъ рабочихъ обществъ, сказавшiй, между прочимъ: "Я провелъ на пароходе лишь несколько минутъ, но я виделъ достаточно, чтобы убедиться, что наше правительство не сделало ошибки, пригласивъ васъ поселиться въ Канаде. Вы принадлежите къ одной изъ техъ великихъ северныхъ расъ, въ которыхъ такъ нуждается наша страна; между этими расами русскiе отличаются своими способностями къ промышленной самоорганизацiи и артельной жизни, и могутъ, въ этомъ отношенiи, дать урокъ даже такой передовой стране, какъ Канада". Въ заключенiе своей речи, переведенной духоборамъ однимъ изъ русскихъ переводчиковъ, м-ръ Бульмеръ пожелалъ переселенцамъ, отъ имени канадскихъ рабочихъ, счастья и процветанiя въ ихъ новомъ отечестве.

"Капитанъ Ивэнсъ сошелъ со своего мостика и охотно отвечалъ на массу посыпавшихся на него вопросовъ относительно условiй путешествiя. Онъ разсказалъ, что погода благопрiятствовала путешествiю, начиная отъ Батума вплоть до Гибралтара, но что во время перехода черезъ Атлантическiй океанъ пришлось выдержать бурные дни. Въ эти дни тяжелыя волны нередко перекатывались черезь борта парохода и однажды даже вышибли дверь одного изъ нижнихъ пароходныхъ помещенiй. Этимъ, впрочемъ, и ограничились все поврежденiя, нанесенныя пароходу бурями.

"Заведующiй пароходнымъ хозяйствомъ, м-ръ Джонстонъ, отозвался съ большой похвалой о духоборахъ, какъ объ очень хорошо ведущихъ себя пассажирахъ, что представляетъ почти небывалое явленiе на эмигрантскихъ пароходахъ. Во время пути было десять смертныхъ случаевъ: умерло трое стариковъ и семеро детей; причиной смерти, во всехъ случаяхъ, было истощенiе. Погребенiе умершихъ, нашедшихъ последнее упокоенiе въ безграничныхъ глубинахъ Атлантическаго океана, было, по словамъ м-ра Джонстона, печальнымъ и потрясающимъ зрелищемъ.

"Но переселенцамъ пришлось быть на пароходе свидетелями не только такихъ печальныхъ событiй. Въ одинъ изъ особенно мрачныхъ дней, когда на море свирепствовала буря, вздымавшая вокругъ парохода целыя водяныя горы и безпрестанно окачивавшая его волнами, когда ветеръ пелъ похоронную песню надъ одной изъ безвременно скончавшихся малютокъ, въ это самое время на светъ появилась духоборка, родившаяся подъ синью британскаго флага. Счастливые родители дали ей имя Во время пути, кроме того, было заключено шесть браковъ.

"За все время путешествiя не было замечено заразительныхъ болезней, за исключенiемъ одного легкаго случая кори, которой заболелъ ребенокъ.

"Пароходъ "Lake Huron" пробылъ въ пути 29 дней (13 дней отъ Батума до Гибралтара и 16 -- отъ Гибралтара до Галифакса)".

находиться въ 15 миляхъ отъ перваго, въ северо-вост. Ассинобое. Почва участковъ превосходнаго качества...

Вся эта картина, вдохновляющая даже газетныхъ репортеровъ на такiя эпическiя описанiя, переноситъ воображенiе практичныхъ современныхъ американцевъ къ отдаленнымъ временамъ, когда къ берегамъ Новаго Света съ такими же гимнами приставали пресвитерiане, квакеры и индепенденты... {Къ сожаленiю, эти идиллическiя отношенiя впоследствiи нарушились: духоборы мечтали о прежней "Духоборiи" въ Америке, и ихъ суеверный страхъ передъ всякими формальными связями съ общественностью новой родины причинялъ не мало хлопотъ обеимъ сторонамъ }.

1899 г.