Нацiонализмъ, гуманность, нагайка, война.
Недавно, при открытiи "Русскаго собранiя", наши "нацiоналисты" сделали несколько наивнейшихъ по своей откровенности признанiй. Между прочимъ, одинъ изъ столповъ "Новаго Времени", г-нъ Петербуржецъ, нимало не обинуясь, противопоставилъ нацiонализмъ и гуманитаризмъ, какъ теченiя прямо враждебныя, "человечности" {"Новое Время", No 9053.}. Мы не знаемъ, были ли вполне довольны другiе руководители "Новаго Времени" этой милой откровенностью своего сотоварища; несомненно, однако, что г-нъ Петербуржецъ, вольно или неумышленно, вскрылъ одну изъ характернейшихъ чертъ воинствующаго нацiонализма. Это действительно начало антигуманитарное, то есть противочеловечное, и если бы нужны были доказательства, то событiя, происходящiя на Востоке, несутъ ихъ въ удручающемъ изобилiи.
"подготовительнаго перiода", которую мы извлекаемъ изъ журнальнаго архива. Незадолго до войны, въ 1903 году, какой-то сибирскiй "патрiотъ своего отечества" издалъ особое руководство, называвшееся: "Сибирскiй переводчикъ по линiи строящихся Сибирской и Уральской жел. дорогъ". Въ то время многiя газеты отметили этотъ своеобразный образецъ нацiоналистской филологiи, въ которомъ авторъ, въ числе "нужнейшихъ словъ" для водворенiя русской культуры и русской нацiональной идеи на Востоке, рекомендовалъ въ большомъ изобилiи следующiя: бранить, бушевать, дать пощечину, драть, дуть, душить, заковывать въ кандалы, зудить (!), изувечить, класть клеймо, колотить, кровь пускать, крошить, лишать свободы, обдирать, обыскивать, окровавить, повесить, разгромить, раззорить, разложить, ссылать (разумеется " административно"?..), сечь розгами, топтать ногами, тузить, ударить и т. д., и т. д. Какъ видите, авторъ очень заботился о выразительности и полноте лексикона, который съ большимъ удобствомъ могъ бы быть сведенъ на краткую формулу щедринскаго помпадура Брудастаго: раззорю, не потерплю.
Не следуетъ думать, однако, что авторъ "имелъ въ виду одну узкую "пользу" отъ своего "руководства". Не мало также защищали его и термины, выражающiе рядъ прiятныхъ ощущенiй носителей русской идеи. Въ этихъ видахъ онъ далъ следующiя "нужнейшiя слова": безчещу, безчинствую, блюю (!), валяюсь, наслаждаюсь, бешусь (!) насыщаюсь, обжираюсь, пью невоздержно, тучнею и (даже!) лопаюсь!.. Затемъ: выманиваю, выпрашиваю, граблю, захватываю, надуваю, отнимаю насильно, хапаю (!). Отделъ приказанiй содержалъ въ себе следующiй рядъ повелительныхъ наклоненiй: бей, вяжи, держи, повали, отними, разбей, разорви, ударь, провались сквозь землю, отдай мне свою дочь (!!), подай водки, дай это даромъ (!), умри!..
Въ предисловiи къ этой замечательной книге авторъ скромно изъявилъ свою радость о томъ, что "и можетъ принести пользу, какъ при постройке Сибирской жел. дороги, такъ и при очистке прилегающихъ къ ней местностей; въ сношенiяхъ съ инородцами при различныхъ обстоятельствахъ -- и наша микроскопическая лепта тоже падаетъ въ сокровищницу Великой Сибирской дороги"... И мы уверены, что почтенный авторъ, къ сожаленiю, скрывшiй зачемъ-то свою фамилiю, нимало не преувеличилъ значенiе своего труда: весь этотъ лексиконъ, какъ это ныне всемъ известно, получилъ самое широкое распространенiе: враждебная воинствующему нацiонализму "человечность" была въ очень значительной мере устранена въ области сношенiй съ китайцами и манджурами, а на ея место выступили внушительные термины, которые должны были выразить "силу русскаго имени" и содействовать его престижу.
любятъ, "Уваженiе азiата, это -- страхъ", -- такова была эта несложная теорiя, принятая всей нацiоналистской прессой за аксiому. Въ газете "Северный Курьеръ" было какъ-то разсказано о замечательной фотографической группе, на которой инженеръ-строитель великаго восточнаго пути былъ снятъ со своими сподвижниками. У ногъ великихъ людей валялись головы китайцевъ. Газета въ то время потерпела за вторженiе въ "частную жизнь" великаго человека административную кару. Аргументъ, въ своемъ роде тоже сильный... въ азiатскомъ вкусе. Публику онъ, конечно, не удовлетворилъ, но г-нъ инженеръ, повидимому, почувствовалъ себя вполне реабилитированнымъ: иного опроверженiя этого газетнаго известiя мы не помнимъ. Въ "Русскомъ Богатстве" (ноябрь 1899 г., II отд., стр. 194) былъ разсказанъ эпизодъ изъ деятельности г-на Юговича, въ которомъ этотъ инженерный носитель русской идеи (ждущiй еще исторической оценки отъ ближайшаго будущаго) выступалъ въ роли сатрапа, выславшаго административно (!) одного изъ младшихъ инженеровъ, г. Лiапина, позволившаго себе заступиться за китайцевъ-рабочихъ ("азiаты", вероятно,
Само собою разумеется, что, когда "подготовительный перiодъ" кончился и пришло время подвести итоги "патрiотической" деятельности, -- черты столь старательно взрощеннаго нацiонализма выступили съ особенной силой. Многiе корреспонденты пытались указывать въ своихъ письмахъ на роль родной нагайки и при объясненiи съ мирными китайцами, и при иныхъ "расплатахъ" съ ними, но, конечно, эти сообщенiя, особенно вначале, зачеркивались военной цензурой. Очевидно, гг. корреспонденты не знали, какъ именно следуетъ писать объ этомъ деликатномъ предмете -- и брали не надлежащiй тонъ. Секретъ нашелъ известный (плагiатами) г. Гейнце, который отправился на войну, чтобы отдохнуть тамъ отъ тяжкихъ трудовъ по списыванiю для г. Комарова чужихъ историческихъ романовъ. "Ничуть не рисуясь, -- писалъ онъ въ "Петерб. Газете", тотчасъ по прiезде на место, -- могу сказать, что спокоенъ (sic) и бодръ". Это и понятно: вредная человечность (гуманитаризмъ) мешаетъ человеку быть радостно спокойнымъ среди потоковъ человеческой крови, но "нацiонализмъ", чуждый и даже "враждебный" человечности, въ этомъ отношенiи укрепляетъ нервы. Бросивъ затемъ мимоходомъ грязную выходку противъ евреевъ-врачей и сообщивъ съ темъ же радостнымъ спокойствiемъ, что "русскiй солдатъ можетъ безъ пищи и воды стоять и биться не только два дня, но и сколько прикажутъ" {"Петерб. Газ.". Цит. изъ "Южн. Обозренiя", 19 iюня 1914 г.}, г. Гейнце съ полной беззаботностью сообщаетъ, какъ онъ лично расплачивался съ рикшами. Сначала, -- признается онъ. -- я испытывалъ чувство жалости къ двуногимъ конямъ. Но скоро -- "это чувство прошло, и я спокойно сижу въ колясочке, темъ более, что за одинъ конецъ надо платить рубль, да еще съ перспективой услышать: "Мало, капитанъ, мало". Но тутъ ужъ, -- заканчиваетъ нашъ "списатель", -- "прибавка идетъ обыкновенно при красноречивомъ участiи нагайки -- въ рукахъ ее иметь здесь необходимо (sic), -- китайцы успокоиваются" {"Петерб. газ.". Цит. изъ "Нижег. Листка". No 194, 1904 г.}...
"зломъ умысле", когда онъ описываетъ те же подвиги другихъ "во славу русскаго имени". И г-нъ Гейнце въ теченiе некотораго времени посылалъ въ "Петерб. Газету" свои "письма гунна" о разныхъ гуннскихъ подвигахъ, а "Петербургская Газета" ихъ столь же радостно печатала, доставляя, такимъ образомъ, непосредственный матерiалъ для бытовой исторiи этой ужасной войны...
Теперь другой корреспондентъ, В. И. Немировичъ-Данченко, вернулся на время съ Дальняго Востока и беседуетъ о техъ же предметахъ въ "Русск. Слове", разумеется, уже въ другомъ тоне и съ другой точки зренiя, очень далекой отъ взглядовъ г-на Гейнце. По страшной парадоксальности нашей русской жизни, г-ну Немировичу-Данченко пришлось удалиться на тысячу верстъ отъ места действiя, чтобы сообщить наиболее характерныя черты описываемаго явленiя. Какъ бы то ни было, о роли "нагайки", какъ высшаго орудiя въ обращенiи съ мирными жителями, онъ сообщаетъ сведенiя очень красноречивыя: "Мы всюду, -- пишетъ онъ, -- считаемъ нагайку какою-то универсальною панацеей. Прiезжаетъ офицеръ, ни слова не понимающiй по-китайски, въ деревню. Казакъ съ нимъ тоже иногда и по-русски не умеетъ: бурятъ. Давай допрашивать китайца, -- какъ называется поселокъ. Манза ничего сообразить не можетъ, лупитъ раскосые глаза на капитана, улыбается изъ учтивости по местному правилу, -- а нашему кажется, что онъ надъ нимъ смеется.
"-- Ты мне ответишь, наконецъ, каналья? -- Ну, и нагайка въ ходъ.
"Ищутъ гаоляна, теленка, яицъ. У манзы нетъ... "Прячетъ. И за деньги не продастъ!" И опять тотъ же прiемъ"... "Я думаю, -- заключаетъ это описанiе г-нъ Немировичъ-Данченко, -- во всей Манджурiи не осталось китайской спины, которую не полосовали бы казацкiя нагайки" {"Р. Слово". Цит. изъ "Сибирскихъ Вед." 16 апр. 1905 г., No 94.}.
Красноречивое заключенiе... Многiе летописцы войны отмечаютъ чрезвычайное добродушiе и незлобивость китайскаго населенiя. Они мирно жили и работали въ поляхъ, когда къ нимъ пришли чужiе люди, считающiе себя въ праве топтать ихъ посевы, разрушать ихъ жилища и разговаривать съ ними при посредстве нагаекъ, только потому, что одна сторона не понимаетъ по-русски, а другая пользовалась для разведокъ "нужнейшими словами" въ роде: дуть, душить, драть, повесить, разгромить и т. д,
Несомненно, что страхъ мирное населенiе должно было почувствовать сильный, но полезенъ ли былъ этотъ страхъ для разведокъ и движенiй среди этого запуганнаго населенiя, -- это вопросъ, теперь уже, кажется, окончательно решенный. При всей незлобивости и кротости злополучныхъ манзъ, едва ли можно думать, чтобы они относились съ особенной любовью къ нашему знаменитому г-ну Гейнце, когда онъ "успокаивалъ" ихъ нагайками, или чтобы они особенно желали успеха ему и другимъ, кто прибегалъ къ такому же средству. Въ этомъ многiе уже видятъ одну изъ причинъ признанной слабости нашей разведочной службы. Нетъ сомненiя, что, при прочихъ равныхъ условiяхъ, сочувствiе населенiя было на той стороне, которая обращалась съ нимъ мягче... И кто теперь сосчитаетъ, сколько русскихъ жизней, быть можетъ совершенно неповинныхъ, ушло на расплату за долго внедрявшееся нацiоналистское высокомерiе и презренiе къ чужой личности, человеческому достоинству, вере... Нетъ ничего невозможнаго и въ томъ, что радостные жесты нагайкой г-на Гейнце и ему подобныхъ "патрiотовъ" тоже прямо или косвенно стоили намъ несколько десятковъ солдатскихъ жизней.
сторонъ: онъ внушалъ намъ излишнюю самонадеянность и ослепленiе и вооружилъ противъ насъ многихъ, прямо не замешанныхъ въ этой гибельной и ненужной войне...