Любители пыточной археологiи.
Въ заграничныхъ газетахъ появились статьи, въ которыхъ сообщалось о жестокихъ пыткахъ, которымъ русскiя власти "конституцiоннаго перiода" подвергаютъ заключенныхъ, чтобы вынудить у нихъ сознанiе. Одна изъ такихъ статей была напечатана въ солидномъ англiйскомъ "Таймсе" и подписана именемъ М. Горькаго. Въ ней разсказывается о пыткахъ, которымъ, по упорнымъ слухамъ, подвергали недавно умершаго въ тюрьме фабриканта Шмидта. Въ бельгiйской газете "Le Peuple" Камиллъ Гюисманъ описываетъ ужасающiя истязанiя, которымъ карательные отряды въ Прибалтiйскомъ крае подвергаютъ, по его словамъ, захваченныхъ и заподозренныхъ "въ революцiи". Русскiя газеты, съ своей стороны, выступили съ такими же разоблаченiями. Особенно повезло при этомъ гор. Риге, въ которомъ, по словамъ газетъ, оказался даже настоящiй застенокъ, съ орудiями пытки разныхъ образцовъ и временъ, начиная съ средневековыхъ и кончая новейшими резинами и проволочными жгутами.
Выходитъ такимъ образомъ, что въ Россiи, на заре конституцiоннаго перiода ея жизни,-- возобновлены варварскiе обычаи средневековой инквизицiи и пашихъ родныхъ застенковъ съ ихъ "разспросами" и "пристрастiемъ". Правительство, нередко оказывающее просвещенное вниманiе обличенiямъ, которыя появляются въ заграничной печати, и на сей разъ выступило со своимъ разследованiемъ и "опроверженiемъ".
"Въ виду появившихся въ русскихъ и иностранныхъ газетахъ известiй,-- гласитъ этотъ интересный оффицiальный документъ,-- о будто производимыхъ въ Риге истязанiяхъ чинами охраннаго отделенiя политическихъ арестованныхъ, министерство внутреннихъ делъ своевременно делало указанiя местнымъ властямъ, затемъ министръ командировалъ въ Ригу директора департамента полицiи для проверки. Разследованiе Трусевича установило, что разоблаченiя газетъ могли касаться только сыскной полицiи, а не местнаго охраннаго отделенiя, и что происходили обвиненiя объ истязанiяхъ не отъ политическихъ, а отъ уголовныхъ преступниковъ, содержавшихся въ сыскной полицiи. Указывавшаяся корреспондентами коллекцiя орудiй пытокъ оказалась просто музеемъ вещественныхъ доказательствъ (?). Въ то же время директоръ департамента полицiи отметилъ случаи жестокаго обращенiя съ тяжкими преступниками, что выражалось въ побояхъ, впрочемъ безъ тяжкихъ последствiй. Озлобленiе сыскной полицiи противъ злоумышленниковъ легко (?) объясняется многочисленными убiйствами и пораненiями въ Риге представителей полицейской власти. Для окончательнаго изследованiя событiй въ рижской сыскной полицiи министръ велелъ возбудить следствiе въ порядке 1086 и следующихъ статей устава уголовнаго" {"Р. Вед.", 25 февр. 1907, No 45.}.
въ-третьихъ, истязали не очень тяжко (тяжки были только преступленiя потерпевшихъ) и, наконецъ, все это легко (!) объясняется озлобленiемъ полицiи по поводу убiйствъ и пораненiй полицейскихъ. Что же касается до застенка, въ которомъ собраны орудiя истязанiй,-- то это вовсе не застенокъ, а просто "музей вещественныхъ доказательствъ", который свидетельствуетъ, очевидно, о большой культурности рижской полицiи, интересующейся предметами археологiи по своей спецiальности.
къ правительственному опроверженiю, что русскiя и иностранныя газеты, сделавшiя эти сенсацiонныя яко бы открытiя,-- не совсемъ правы. Явленiе это не ново, возникло оно совсемъ не въ перiодъ россiйской конституцiи и имеетъ за собой длинную никогда не прерывавшуюся традицiю. Истина состоитъ въ томъ, что пытки въ Россiи никогда и не прекращались, "обычное право" россiйскихъ (даже столичныхъ) участковъ и что въ перiодъ россiйской конституцiи оне только распустились, какъ и многое другое, пышнымъ цветомъ.
Задача настоящей заметки -- дать маленькую историческую справку собственно о некоторыхъ "музеяхъ вещественныхъ доказательствъ". Такихъ музеевъ было (да, вероятно, и осталось) не мало въ разныхъ местахъ нашего обширнаго отечества. Прежде учрежденiя эти находились при каждомъ воеводстве и магистрате. Потомъ ихъ держали только при губернскихъ канцелярiяхъ, такъ какъ указы Петра ІІІ-го и Екатерины II повелевали въ провинцiальныхъ (т. е. уездныхъ) городахъ отнюдь не пытать. Съ уничтоженiемъ въ 1801 году пытки, "позоръ и укоризну человечеству наносящей",-- все эти "музеи" были повсеместно закрыты, а орудiя пытокъ повелено предать сожженiю. Оказалось, однако, что вандализмъ центральнаго правительства встретилъ сопротивленiе въ среде просвещенныхъ провинцiальныхъ любителей пыточной археологiи, и "музеи вещественныхъ доказательствъ" остались для поученiя будущимъ поколенiямъ, а порой и кое для чего другого. "Должно быть,-- читаемъ мы; напримеръ, въ "Русской Старине" (апр. 1887 г.)-- не легко было разставаться съ подобными "орудiями", и они употреблялись долго спустя после формальнаго упраздненiя". Такъ, 6 февраля 1827 года правительствующему сенату данъ былъ указъ, изъ котораго явствуетъ, что некто служилый сотникъ войска Донского Григорiй Левицкiй заковалъ малороссiянина Климова въ неподвижную колодку. "Каковой способъ держанiя людей" указъ справедливо признавалъ за родъ пытки, "отъ коей Климовъ и умеръ". Указъ строжайше повелеваетъ подобныя орудiя, очевидно оставшiяся отъ прежнихъ временъ, "истребить повсеместно", а къ пыткамъ отнюдь не прибегать, подъ страхомъ тяжкой ответственности виновныхъ. Однако, и после того даже въ то безгласное время выходили наружу и становились известны факты, говорившiе очень красноречиво, что указы оставались въ области пожеланiй. Такъ, въ 1847 году пытка вновь была применена по поводу поджоговъ и волненiй въ Москве. Въ томъ же году въ Костроме, тоже по поводу поджоговъ, которые молва приписывала полякамъ, губернаторъ, ничто же сумняся, арестовалъ всехъ проживавшихъ въ городе поляковъ и, "взведя слепо вину на безвинныхъ", какъ говорилось въ новомъ указе,-- подвергъ ихъ допросамъ съ жестокими истязанiями, за что д. ст. сов. Григорьевъ, по повеленiю императора Николая I-го, преданъ суду при петерб. ордонансъ-гаузе {"Р. Стар.", 1879, XXVI, стр. 341--346.}.
"музей вещественныхъ доказательствъ" вдругъ обнаружился близь самой столицы. Въ томъ же 1847 году ямбургскiй (Петерб. губ.) уездный судъ "по некоему, производившемуся въ немъ частному делу" потребовалъ оффицiальной бумагой колодку, употреблявшуюся, какъ орудiе пытки при Малосковицкомъ приходе (Петерб. губернiи, ямбургскаго уезда, въ 30 верстахъ отъ гор. Ямбурга). Оказалось, что на сей разъ эта принадлежность "музея вещественныхъ докаказательствъ" была во владенiи местнаго пастора, простодушно употреблявшаго ее для исправленiя заблудшихъ овецъ его паствы. Пасторъ считалъ колодку до такой степени несомненнымъ аттрибутомъ своей духовной власти, что прежде, чемъ отослать ее суду, обратился оффицiально къ своему начальству,-- петербургской лютеранской консисторiи. Последняя не увидела препятствiй къ исполненiю требованiя уезднаго суда, но, соглашаясь отдать колодку во временное его пользованiе,-- простодушно прибавила требованiе: "возвратить сiе орудiе местному пастору по минованiи въ немъ надобности". Случай этотъ сталъ известенъ министру внутреннихъ делъ Л. А. Перовскому, который былъ такъ заинтересованъ, что затребовалъ отъ консисторiи более подробныхъ сведенiй. Оказалось по справке, что "до 1833 года въ лютеранскихъ церквахъ употреблялось сiе орудiе по распоряженiю пасторовъ и церковныхъ старостъ для наказанiя крестьянъ". Такимъ образомъ, лютеранская консисторiя тоже превращала въ своемъ отзыве приходскую колодку въ предметъ исторической археологiи, употреблявшiйся до 1833 года, умалчивая о томъ, для какой, собственно, надобности она желала вернуть ее вновь въ распоряженiе пастора. Императоръ Николай I, до сведенiя котораго было доведено это дело, призналъ "сiе требованiе (консисторiи) нелепымъ и беззаконнымъ", почему повелено было, дабы ямбургскiй судъ оную колодку истребилъ {"Русская Старина", 1887 г., апр. (249--250).}.
Изъ сказаннаго ясна та историческая такъ сказать почва, на которой сохранились и дожили до нашихъ дней музеи вещественныхъ доказательствъ. Правительство, уничтоживъ пытки, требовало истребленiя и ихъ орудiй. Но оффицiальныя учрежденiя не легко отказывались отъ этихъ превосходныхъ орудiй испытанiя истины, и "музеи вещественныхъ доказательствъ" обнаруживались отъ времени до времени то при станичномъ правленiи войска донскаго, то въ лютеранскомъ "приходе", то даже порой въ помещичьей усадьбе. Что касается спецiально рижскаго "музея", то, если не ошибаюсь, онъ имеетъ свою собственную исторiю, восходящую къ временамъ и более близкимъ. Къ сожаленiю, у меня нетъ подъ рукой матерiаловъ для более точныхъ ссылокъ, но мне вспоминается ясно, что еще въ 70-хъ годахъ въ русскихъ газетахъ писали очень много о пыткахъ, которымъ подвергали заключенныхъ въ застенкахъ при магистрате одного изъ остзейскихъ городовъ, помнится именно въ Риге {Мы были бы очень признательны темъ изъ нашихъ читателей, кто могъ бы дать по этому поводу более точную справку.}. Обстоятельство это въ то время возбудило много шума, и нацiоналистскiе органы прессы объясняли его спецiально остзейской жестокостью и неустройствомъ. Производилось, конечно, "разследованiе", "виновные (надо думать) понесли наказанiе". Специфическiя остзейскiя порядки преобразованы, но, очевидно, любовь къ археологiи оказалась очень живучей, и после обрусительныхъ роформъ "музей вещественныхъ доказательствъ" не только сохранился во всей неприкосновенности, но еще обогатился резиновыми палками и жгутами съ проволокой, очевидно современнаго происхожденiя...
И пока известiя о рижскомъ "музее" проникали въ печать и успели заинтересовать иностранцевъ,-- та же любовь къ историческимъ пережиткамъ обнаружилась въ другихъ местахъ. Одесскому градоначальнику пришлось опровергать известiя "Речи" о настоящихъ застенкахъ въ "подземельяхъ Бульварнаго полицейскаго участка", где "заключенныхъ подвергаютъ ужаснымъ истязанiямъ, съ целью вынудить сознанiе. Для разследованiя былъ командированъ старшiй чиновникъ особыхъ порученiй Подольцевъ, которому все заключенные заявили, что во время ихъ содержанiя подъ арестомъ ихъ никто не билъ. Чтобы они не стеснялись делать заявленiя, при опросе никто изъ чиновниковъ не присутствовалъ" {Заимствуемъ известiе изъ "Голоса Волыни", 26 февр. 1907 г.}. Это, конечно, могло бы успокоить общественное мненiе, если бы опросъ (хотя бы и сепаратный) заключенныхъ и находящихся во власти той же администрацiи давалъ достаточную гарантiю правдивости подневольныхъ показанiй и если бы такiя же известiя въ удручающемъ изобилiи не приходили изъ другихъ местъ. Такъ, въ Ельце подсудимый Красняковъ и свидетели показали, что при дознанiи о краже его сильно били, при чемъ проломили голову, а стражникъ, выхвативъ шашку, грозилъ убить, таскалъ за волосы и приказывалъ бить другимъ {"Голосъ Волыни", 14 февр. 1907, No 30.}. Къ этому нужно присоединить известiе изъ Ферганской области, где во время суда обнаружились истязанiя, производимыя джигитами Кувинскаго волостнаго правленiя. Одному подсудимому облили спину керосиномъ и подожгли, другимъ въ половые органы вгоняли мелконарезанный конскiй волосъ {Газ. "Самаркандъ" (цит. изъ "Русск. Вед.", 4 марта 1907, No 51.}. "Въ Кiево-Подольскомъ участке,-- пишутъ въ одной кiевской газете, " (!!).
Раньше въ томъ же участке производились систематическiя истязанiя заключенныхъ полицейскими городовыми подъ руководствомъ околоточнаго надзирателя Платона Дубиллера. Если съ этими фактами сопоставить сведенiя объ убiйствахъ, совершаемыхъ полицiей въ разныхъ другихъ местахъ, то нельзя не придти къ заключенiю, что уваженiе къ закону... пало еще ниже въ полицейской среде... Въ подтвержденiе можно сослаться хотя бы на те вздорныя и нелепыя "опроверженiя", съ которыми на дняхъ выступили въ "Кiевской Мысли" исправники Ковальскiй и Щербаковъ по поводу ряда убiйствъ (!!!), совершенныхъ низшими полицейскими чинами въ Ольгопольскомъ и Васильевскомъ уездахъ {"Кiевскiй Голосъ", 10 марта 1907, No 30.}.
"целомъ ряде убiйствъ", какъ о какомъ то бытовомъ явленiи, по поводу котораго гг. исправникамъ совершенно достаточно напечатать въ газете хотя-бы и "совершенно нелепое" объясненiе. И пока это известiе обходитъ газеты, его нагоняетъ другое: "На имя членовъ Гос. Думы Горбунова и Церетели получена изъ Харькова следующая телеграмма: "Обнаружены возмутительныя подробности зверскихъ истязанiй въ тюрьме. Требуйте думской ревизiонной коммиссiи. Студенты харьковскаго ветеринарнаго института по порученiю общей сходки" {"Кiевскiй Голосъ", 10 марта 1907.}.
Разумеется, опровергать такiя известiя чисто оффицiальными справками, "нелепыми" или даже совсемъ не нелепыми,-- очень нетрудно. Несомненно, однако, и то, что многiе изъ такихъ случаевъ доказаны даже судебнымъ порядкомъ, что и одностороннiя административныя разследованiя приводятъ порой къ признанiю наличности "действiй, выходящихъ за пределы закономерности", какъ въ рижскомъ случае, и что явленiе это требуетъ серьезнаго изследованiя темъ путемъ, на который совершенно правильно указываютъ харьковскiе студенты.
глубже, и мы имеемъ право утверждать, что истязанiя при дознанiяхъ составляютъ явленiе хроническое, что въ "спокойныя времена" въ участкахъ убивали и истязали такъ же часто, какъ и теперь, что судебные приговоры установили множество такихъ случаевъ не только на окраинахъ, но въ центральной Россiи и что, наконецъ,-- это широкое прямо обычное явленiе составляетъ не следствiе нынешняго случайнаго времени, а скорее одну изъ безчисленныхъ его причинъ...
"Русское богатство", No 3, 1907