"Крестъ и полумесяцъ"
I.
Я прочелъ въ "Нижегородскомъ Листке" отчетъ о горбатовскомъ земскомъ собранiи. Въ самомъ начале секретарь собранiя г. Кожакинъ предложилъ послать телеграмму "съ выраженiемъ сочувствiя борющимся за свободу славянамъ". Затемъ возникъ вопросъ о санитарной помощи. Далее въ отчете читаемъ: "Гласный А. Ф. Гогинъ считаетъ более правильнымъ пожертвовать вообще для всехъ страждущихе отъ войны безъ различiя народности. Противъ этого предложеиiя горячо протестуетъ священникъ о. Любимскiй.
"-- Турки избиваютъ христiанъ, и давать что-либо этимъ зверямъ (sic) не следуетъ,-- говоритъ онъ.
"Гласный Гогинъ возразилъ:
"-- Меня крайне удивляетъ, что пастырь церкви съ крестомъ на шее говоритъ слова, чуждыя человеколюбiя. Священникомъ совершенно забыта притча о милосердномъ самарянине" {"Ниж. Листокъ" 10-го ноября, No 301.}.
Собранiе большинствомъ голосовъ постановило ассигновать по 100 рублей на каждое славянское государство. Помощь всемъ страждущимъ безъ различiя народности отвергнута.
Газета, въ которой помещенъ этотъ отчетъ, решительно становится на сторону гл. Гошина. Отметивъ съ большой симпатiей, что общество мира въ Москве ассигновало пожертвованiе одинаково на раненыхъ турокъ и славянъ,-- г. Перо, авторъ заметки, находитъ, что священникъ, назвавшiй турокъ "зверями", могъ бы прибавить: пусть подыхаютъ.
Да, это было бы и последователыiо, н особенно выразительно въ устахъ священника, который въ неделю о самарянине проникновеннымъ голосомъ читаетъ и превосходную притчу, какъ бы предвидевшую и въ глубине вековъ и наши войны, и нашъ нацiонализмъ, и горбатовское земское собранiе, и милосердное предложенiе гласнаго Гогина, и даже... возраженiе священника. Только о. Любимскiй, столько разъ читавшiй поучительную притчу, не понялъ ея и не остерегся выступить въ земскомъ собранiи въ непривлекательной роли священника и левита, которые "увидели и прошли мимо".
Я не знаю, кто такой г. Гогинъ. Интеллигентный человекъ или простецъ, которому его предложенiе подсказано правильнымъ чувствомъ. Во всякомъ случае вопросъ, имъ поставленный въ захолустномъ земскомъ собранiи, возникъ не въ одномъ Горбатове и находилъ самостоятельные отголоски въ провинцiальной прессе. Недавно Александръ Яблоновскiй въ "Кiевской Мысли" {11-го ноября, No 313.} съ негодованiемъ опровергалъ нехорошiй ходячiй предразсудокъ, который о. Любимскiй такъ удачно (хотя и безсознательно) формулировалъ въ одной фразе: "турки -- звери", и имъ помогать нельзя. "Со всехъ сторонъ, покинувъ пылающiя въ огне деревни, въ столицу потянулись турецкiе мужики-хлебопашцы. Съ детьми, съ домашней скотиной, нагрузивши на возы нищенскiй скарбъ, эти десятки тысячъ раззоренныхъ и голодныхъ людей расположились лагеремъ вокругъ столицы... Въ городъ ихъ не пускаютъ... Въ ожиданiи переправы на анатолiйскiй берегъ эти люди просятъ милостыни, и ихъ маленькiя дети едятъ траву и листья, потому что хлеба давно нетъ... Нетъ и не будетъ. Ихъ судьба сложилась до ужаса просто: назади -- пылающiя деревни, въ настоящемъ -- холера, въ будущемъ -- голодъ. И вотъ, -- говоритъ авторъ, -- противъ этихъ людей русскiе литераторы, пишущiе въ газетахъ, "подымаютъ мечъ отмщенiя"...
"звери"? Больше ли среди нихъ "зверей", чемъ въ другихъ нацiяхъ при техъ же условiяхъ?.. Можетъ быть... Века заносчиваго нацiонализма и деспотiи не проходятъ даромъ. Но... война вообще дело зверское. Недавно наши газеты обошелъ новый славянскiй военный маршъ, положенный на музыку и разосланный въ войска. Скачать правду, этотъ маршъ христiанъ нельзя читать безъ содроганiя. Въ немъ на разные лады повторяются три слова: мсти, не щади, бей... Достаточно представить себе, что позади описанныя выше толпы турецкихъ мужиковъ съ детьми, питающимися травой, звучитъ еще этотъ "маршъ", чтобы понять, что традицiонный образъ "башибузука" не покрываетъ всехъ турокъ, а на стороне христiанъ -- не одно лишь покорное страданiе. Нельзя все-таки забывать, что приказы, исходившiе отъ турецкихъ властей, говорили о необходимости человеческаго отношенiя къ противнику, о пощаде мирнаго населенiя занимаемыхъ местностей... Это только заискиванiе передъ Европой? Уступка европейскому общественному мненiю? Пусть такъ. Нельзя, однако, не сказать, что это недурное влiянiе общественнаго мненiя и хорошая уступка...
II.
Къ сожаленiю, даже въ части передовой русской прессы слышатся голоса, солидарные съ отцомъ Любимскимъ, а не съ гласнымъ Гогинымъ. Вспоминаю, что г. Дорошевичъ въ "Русскомъ Слове" соглашался допустить помощь страдающимъ туркамъ... Но лишь тогда, когда въ лагере союзниковъ не останется ни одной неперевязанной раны.
Иначе сказать -- никогда.
Я полагаю, что тутъ есть огромная ошибка. Люди, думающiе, какъ г. Дорошевичъ, руководятся, повидимому, следующимъ простымъ разсчетомъ: славянская рана болитъ такъ же, какъ и турецкая. И если помощь можетъ быть оказана, скажемъ, сотне тысячъ человекъ, -- зачемъ намъ дробить ее между христiанами и турками. Можно облегчить сто тысячъ единицъ страданiя... Пусть это и будетъ сто тысячъ христiанъ.
Повидимому, просто. Но въ томъ-то и дело, что ужъ слишкомъ. просто. Есть явленiя, которыя не исчерпываются счетомъ и мерой., Иной разъ то или другое общественное действiе можетъ иметь огромное символической значенiе, въ свою очередь влiяющее и на счетъ, и на меру.
"левитъ". Стоить только представить себе, что надъ кровавыми полями несчастной Турцiи поднялся символъ любви и помощи страдающимъ людямъ, независимо отъ народности и веры, что христiанская рука протянула бы кусокъ хлеба мусульманскому ребенку, убегающему изъ сожженной родной деревни... Это значило бы, что въ войну вмешалась новая сила, что на этихъ залитыхъ кровью поляхъ сделанъ шагъ къ новой победе. Победе не турокъ надъ славянами или славянъ надъ турками, -- эти вопросы решаются только числомъ смертей и количествомъ ранъ, -- а победе грядущей человечности, подымающей свой нейтральный флагъ среди ужасовъ вражды и крови... И кто же можетъ учесть, насколько это смягчило бы современемъ самыя формы войны? Сколькимъ христiанамъ въ глубине коренныхъ турецкихъ владенiй могло бы спасти жизнь въ дальнейшей, быть можетъ, еще долгой и ужасной борьбе. Сколько устранило бы поводовъ для новыхъ жестокостей, сколько выкинуло бы звеньевъ изъ вековой цепи взаимныхъ обидъ и мести!..
Да, есть еще много соображенiй помимо простого счета больныхъ и раненыхъ. Въ турецкихъ войскахъ есть немало христiанъ, отъ которыхъ "присяга" требуетъ участiя въ защите Турцiи, какъ требовала бы она у нашихъ русскихъ мусульманъ участiя въ защите Россiи противъ турокъ.
Это уже бывало, и они защищали. Въ глубине Малой Азiи есть целыя села (напримеръ, Майносъ) съ чисто русскимъ населенiемъ, которое теперь окружено болезненно напряженными чувствами мусульманскаго мiра. У насъ -- много соотечественниковъ-магометанъ, прислушивающихся съ понятнымъ волненiемъ къ нашимъ толкамъ о войне. Недавно намъ пришлось читать протесты этихъ нашихъ соотечественниковъ, глубоко задетыхъ статьями г. Дорошевича и г. Философова, въ которыхъ они увидели вызовъ своимъ религiознымъ и племеннымъ чувствамъ.
Шесть летъ назадъ Россiя пережила тоже рядъ тяжелыхъ и безславныхъ пораженiй. Я не знаю, какъ вели себя при этомъ турки и старались ли дать почувствовать свою радость темъ русскимъ, которые живутъ среди нихъ и въ Европейской, и въ Азiатской Турцiи. Возможно, что это где-нибудь и было. Но, конечно, нельзя сказать, что это было хорошо и чтобы это заслуживало подражанiя съ нашей стороны. Нетъ, это было (если было) такъ же плохо, какъ и то, когда мы теперь стараемся внушить нашимъ мусульманскимъ соотечественникамъ, что на балканскихъ поляхъ решаются не вопросы о томъ, что союзныя балканскiя государства хотятъ закрепить свою возросшую силу формулой большаго относительнаго влiянiя. имъ нуженъ выходъ къ морямъ, что они хотятъ "исправить свои границы и защитить на будущее время родственныя племена отъ избалованнаго веками турецкаго нацiонализма". Все это была бы только суровая и трезвая правда. Зачемъ же вместо нея подставлять патетическую формулу о "борьбе креста съ полумесяцемъ", т. е. о борьбе всей христiанской веры, которую исповедуемъ мы и некоторые подданные Турцiи, со всемъ мусульманствомъ, которое исповедуетъ Турцiя и некоторые подданные Россiи?
Разве вера по вере стреляетъ изъ пушокъ? А если стреляетъ, то хорошо ли делаетъ?
"религiозно-философскаго общества". Но развертывать религiозныя несогласiя, какъ знамя раздора, въ такiя минуты, когда льется кровь и напряженныя страсти безъ того дрожатъ отголосками близкихъ катаклизмовъ, внушать нашимъ мусульманамъ, что на Балканахъ идетъ не только борьба съ турками балканскихъ народовъ изъ-за определенныхъ интересовъ, а еще борьба "креста съ полумесяцемъ", т. е. наша съ ними до техъ поръ, пока они не откажутся отъ своихъ верованiй и племенныхъ свойствъ, -- едва ли это можно считать удачнымъ проявленiемъ христiанскаго духа. Думаю, простой здравый смыслъ и простое человеческое чувство диктуетъ, наоборотъ, особенное вниманiе и особенную деликатность въ отношенiи къ настроенiю нашихъ соотечественниковъ-мусульманъ. Более чемъ когда-либо задача передовой печати состоитъ теперь въ борьбе съ вероисповеднымъ и племеннымъ фанатизмомъ, въ томъ, чтобы дать понять нашихъ мусульманамъ, что мы имъ не враги, а соотечественники и братья. И только тогда, только съ этой точки зренiя мы въ праве осуждать техъ турокъ, которые раздуваютъ вражду къ живущимъ среди нихъ христiанамъ.
видеть, что истинное христiанство звучитъ въ предложенiяхъ гг. Гогиныхъ, а не въ протестахъ священниковъ Любимскихъ.
А победа "креста надъ полумесяцемъ"? Въ чемъ же она? Въ войне? Въ убiйствахъ? Но ведь царство креста -- не отъ мiра сего, т. е. не отъ того мiра, где гремятъ пушки и где победу приходится учитывать количествомъ убитыхъ и раненыхъ. Это въ лучшемъ случае область "печальныхъ необходимостей", а идеалы, въ томъ числе и особенно идеалъ христiанскiй, -- въ другой плоскости. Вотъ если бы действительно "красный крестъ" первый сумелъ, среди ужасовъ раздора и смерти, осуществить хотя бы скромное дело любви просто къ человеку, безъ различiя народностей, то это былъ бы шагъ впередъ къ тому взыскуемому царству, где кресту единственно подобало бы искать победъ и
1912 г.