А. С. КОРОЛЕНКО
6 марта [1892 г., Лукоянов].
Дорогие мои!
Письмо твое, дорогая моя Дуня, -- еще первое -- получил вчера, вернувшись из Починков. Этот ответ пишу из Лукоянова, куда только что приехал с Белецкого хутора, откуда делал свои экскурсии1. В двух селах составил списки будущих нахлебников и в начале будущей недели (в понедельник, вторник или далее всего в среду) открываю две столовые в селах Елфимове и Печингуши, принадлежащих к одному из сильно нуждающихся участков земского начальника Пушкина. Приехал сюда потому, что завтра здесь заседание продовольственной комиссии, куда я решил заявиться. Очень может быть, что встречу прием далеко не радушный и очень вероятно даже -- отказ в допущении; ну, что ж, по крайней мере положение выяснится. А то они же стали бы говорить, что я не сделал даже попытки получить сведения из первых рук.
Положение здесь приблизительно таково, как если бы посланник чужой державы заявился в страну, когда объявлены уже военные действия. Приехавши сюда, я узнал, что Лукояновский уезд окончательно выступил против Нижнего-Новгорода и чуть ли не объявляет себя метрополией2. К счастью, судьба неожиданно посылает мне союзников или, по крайней мере, товарищей по несчастию: приехавши сюда, в прежнюю свою гостиницу, узнаю, что здесь теперь два брата Гучковы3 и остановились в соседнем номере (разбойники,-- заняли тот, где я прежде останавливался). Итак, если наподобие державы турецкой -- Лукояновская держава заключит нас, посланников благотворительного комитета,-- в Семибашенный замок,-- так, по крайней мере, мы будем в компании. Хорошо и это! А, говорят, война не на шутку. Лукоянов объявил, что кормить в столовых -- одно баловство и даже вредно. Нижний -- за столовые, мы представители столового принципа,-- изолированные и одинокие во враждебном лагере. А не шутя,-- что это, право, за бессердечные люди эти господа. Я лично просматривал списки Пушкина, видел эти села, пробовал хлеб, выслушивал сотни жалоб, которых никак нельзя остановить, как ни уверял я, что это не по моей части. Достаточно сказать, что в селе, в котором не родилось ни озимого, ни ярового,-- этот господин выдает полную ссуду (то есть по 30 ф.!) только шести человекам (это на полторы тысячи наличных едоков!). Остальным и то далеко, далеко не всем -- по 20 ф. Нет семьи, которая получала бы хоть по 20 ф. на всех своих членов, а с марта многих, вдобавок, вдруг исключил совсем. Ропот ужасный...
Однако,-- пока будет об этом. Я записываю много, и мой дневник все растет и растет4. Завтра докончу и познакомлю вас с дальнейшими событиями, с приемом, оказанным мне в комиссии, и т. д. А теперь уже поздно; Гучковы еще не вернулись из какого-то села, и я их еще не видал.
Очень меня обеспокоила болезнь Сони и, главное -- то, что, значит, она еще не поправилась. Ради бога пиши почаще. Сколько ты получила моих писем, Дуня? Это, кажется, уже пятое. Как здоровье Ваше, мамахен, и вообще всех наших? Пишите, пожалуйста, почаще. Николаю Федоровичу спасибо за корреспонденцию священника 5. А все-таки,-- как стоит вопрос о круговой поруке?6
7 марта, суббота.
О круговой поруке знаю: Гучков сказал вчера, что она не отменяется. Это будет ужасная кутерьма! Ради бога, попросите кого-нибудь описать мне воскресное заседание продовольственной комиссии.
Кажется, сегодня идет почта, поэтому сдаю это письмо, а сам иду к Философову7. Если почта действительно еще не ушла, то... "продолжение следует" (на интересном месте). Обнимаю вас всех крепко. Детишкам Соне и Натаке спасибо за письмо. Леночку 8 поцелуй. Будь здорова и все тоже. До свидания.
Вл. Короленко.
Перец -- знакомь меня с событиями.
Примечания
Впервые опубликовано в книге "Избранные письма", т. 2, "Мир".
1 Короленко совершал поездку по Лукояновскому уезду Нижегородской губернии в связи с организацией им столовых для голодающих крестьян (см. очерки "В голодный год" в 9 томе наст. собр. соч.).
2 Лукояновские уездные власти вели борьбу против оказания какой бы то ни было помощи голодающим -- частной и государственной.
3 министр Временного правительства. Н. И. Гучков -- впоследствии московский городской голова.
4 Записи в дневнике легли в основу очерков "В голодный год" (см. 9 том наст. собр. соч.).
5 Н. Ф. Анненский переслал Короленко корреспонденцию сельского священника о тяжелом положении голодающих.
6 Речь идет о круговой поруке всего населения того или иного села или деревни за возврат государству выдаваемой голодающим ссуды.
7 "В голодный год").
8