Г. И. УСПЕНСКОМУ
16 сентября [1888 г., Н. -Новгород].
Дорогой Глеб Иванович.
Большое спасибо Вам за Ваше дружеское письмо. Всем нам теперь очень тяжело: девочка у сестры умирает и мучится вот уже очень долго (воспаление легких)1. Ваше письмо, хотя и случайно совпавшее с этими тяжелыми минутами,-- мне очень, очень дорого. Я никогда Вам не говорил о том, как я Вас люблю, потому что говорить об этом трудно; а написать все-таки легче. -- Когда-то, еще в Якутской области, я тоже, еще не зная Вас лично,-- получил от Вас (хотя и не непосредственно) несколько слов, которые меня очень ободрили. Это был Ваш отзыв о моем рассказике "Чудная", который как-то попал Вам в руки. Я тогда как раз решил, что из моих попыток ничего не выйдет, и хотя писал по временам, повинуясь внутреннему побуждению, но сам не придавал своей работе значения и смотрел на нее, как на дилетантские шалости. В это время, через третьи руки, мне пишут, что Глеб Иванович Успенский читал где-то в кружке мою "Чудную" и просит передать автору, чтобы он продолжал. Я по нескольку раз снимал с полки в своей юрте это письмо и перечитывал эти строки, и мое воображение оживлялось. Когда я задумал и писал "Сон Макара", то Ваш хороший отзыв все мелькал у меня в уме.
Ну, будет об этом.
Почему Вы спрашиваете, как будто, остаюсь ли я в "Северном вестнике". Пока еще не случилось ничего, что заставило бы меня думать о выходе из журнала, и мне было бы очень неприятно, если бы пришлось уйти. Я смотрю на каждый журнал, как на общее дело всех вложивших туда свои силы. Ведь "Северный вестник" -- не одна Анна Михайловна2. Тут есть частица души и моей, и Вашей, и Николая Константиновича 3, который ушел. Зачем этому всему пропадать? Так же и "Русская мысль" -- ведь это не один Гольцев и Лавров. Есть промахи, ошибки, иногда очень несимпатичные,-- надо стараться, чтобы этого не было. И пока я могу -- буду стараться. Вот разве что-нибудь выйдет экстраординарное. Но кажется, что еще ничего нет. Моя мечта состоит в том, чтобы журнал стал на ноги, чтобы редакция достигла полного "самоопределения", чтобы прекратились шатания и колебания и... -- чтобы Михайловский вошел опять в редакцию. Эти свои мечты я ни от кого не скрывал и многократно высказывал их Анне Михайловне в редакции. Были у нас с нею кое-какие разговоры и несогласия, но они уладились, как мне казалось, и кончились взаимным пониманием и согласием. Думаю, что это было искренно и что у Анны Михайловны намерения хорошие. Итак -- если Вы дадите рассказ -- я лично тоже буду очень-очень благодарен. Пишу об этом Анне Михайловне. Если надо будет доплатить, то, я думаю, она это сделает охотно и сама. -- Все наши и Николай Федорович 4 и вообще все мы -- кланяемся и обнимаем Вас.
Ваш Вл. Короленко.
Адреса-то Вы и не написали. Мой привет всем Вашим.
Кстати, еще о деньгах. О тридцати рублях последних я не знаю. А прежние 25 рублей -- Вы решительно никому не должны. "Кутили" мы вместе, платили почти Вы одни, и деньги, тогда Вам врученные, были только уплатой нашего Вам долга5.
Примечания
Впервые опубликовано в "Голосе минувшего", 1915, кн. 10. Печатается по копии с автографа.
Глеб Иванович Успенский (1843--1902) -- выдающийся русский писатель (см. о нем статью Короленко в 8 томе наст. собр. соч.).
1 Дочь М. Г. Лошкаревой Женя.
2 А. М. Евреинова.
3 Н. К. Михайловский.
4 "Третий элемент" в 8 томе наст. собр. соч.).
6 Когда Г. И. Успенский осенью 1887 года уезжал из Н. -Новгорода, уже на пароходе выяснилось, что денег на дорогу у него не осталось (см. указанную выше статью Короленко об Успенском).