Короленко В. Г. - Лошкаревой М. Г. и Короленко Э. Г., июнь 1879 г.

Не знаю, дорогие мои сестрицы, где найдет вас это письмо. Вы пишете, что Маня собирается к родителям Николая¹, мамаша -- в Кронштадт, Веля² же остается "ворочать" с Юлианом корректуру. И ничего больше! Когда это случится -- раз. Адрес Мани -- два. Где будет пребывать Веля (на старой квартире или где-нибудь в другом месте, -- не у Веры же Константиновны³) -- три. Три пункта, относительно которых мы оставлены в полнейшем неведении. Куда же писать? Ну, да, ладно,-- пересылайте это письмо друг другу.

Почему это вы так мрачно смотрите на вопрос о том -- увидимся ли мы? "Едва ли!" -- говорите вы. Почему же едва ли? Господи ты боже мой,-- как говорит Василий Николаевич ⁴,-- почему же нам и не увидаться? Я понимаю еще, что мамаша несколько преувеличивает,-- но вы почему смотрите так мрачно (вся-то жизнь впереди и не увидаться!) -- не понимаю. Впрочем, может быть, и понимаю немножко, тем не менее, отбросив шутки в сторону, говорю серьезно: да, да! увидимся, обнимемся крепко, побеседуем и все такое,-- поживем (а почему же нам и не пожить?) -- так как не увидаться!

Полно же, милые, дорогие мои,-- особенно ты, Машинка ⁵, зачем "минуты полного отчаяния" (еще и "полного"). Справляйтесь, справляйтесь бодрее с своим теперешним положением, да и вперед в будущее заглядывайте прямее да смелее; лишним бы человеком не быть,-- а тогда все хорошо и не отчаяние (полное-то, господи!) при всякой разлуке, а хорошее, бодрое чувство явится. Ведь и порознь вместе быть можно (помните?), коли любишь друг друга, да знаешь друг друга хорошо.

Ну, чтобы вы знали хорошо, что с нами делается, какими глазами мы теперь на мир божий смотрим,-- да чтоб не вздыхали вы о бедных ссыльных (каково-то им там? и т. д.) -- сообщаю в общих чертах обстановку нашей ссыльной жизни.

Глазов -- уездный город Вятской губернии (что вам, впрочем, и без меня известно). Вот общий вид: река быстрая, берега круто размытые, зеленые, лес на них потянулся -- ельник. У города берег высокий довольно. Церковь на нем торчит, другая тут же строится; несколько домиков лепится тут же, по берегу; все ниже, все меньше -- домики переходят в хижинки -- это слободка, в коей мы и проживаем. Небольшой, несколько покосившийся домик (двухэтажный, деревянный) -- это жилище нашего хозяина (Бородин некто, Александр Павлович); тут же внизу слесарная мастерская хозяина. Во дворе флигелек, во флигельке комната с полатью, около флигелька -- сеновал; полати или сеновал служат нам попеременно постелью (в другой комнате помещаются наши квартирные хозяева -- некто Стольберг⁶, ссыльный же рабочий с женой,-- Бородин -- домовый хозяин); с нами же живут бывшие товарищи по заключению в тюремном замке, двое ссыльных, тоже рабочие⁷, знакомые Стольберга. Итак, река, лес, сеновал! Каково для здоровья-то после Питера! Харалуг⁸, да и только. Ну, будем ли мы здесь болеть? Забыл сказать -- у хозяина лодка и невод. Катаемся и рыбу ловим (для чего приходится наряжаться особенным образом, между прочим, в лапти,-- пришлю может быть, если удосужусь, несколько рисунков, в том числе и рыбную ловлю, --наверное не обещаю). Перчик пристрастился к рыбной ловле, чуть не каждый вечер "бродит" с "бреднем" (невод).

Ну, теперь, в нравственном отношении; да что же говорить? Поставлю два вопроса: живем ли мы изо дня в день, как придется, или есть у нас желание и сила поработать, над собой хотя бы, есть цели впереди? -- Есть. Можно ли работать над собой, стремиться и "достигать" в этом направлении в нынешней обстановке, в богоспасаемом граде Глазове? (Вятск. губ.). Можно, можно везде, где есть люди (а здесь даже библиотека имеется, и мы подписались), значит работаем, значит мы вовсе не "бедные" ссыльные и значит не остается места "сожалению" (каково им там? -- Да хорошо, конечно). Вот взгрустнется когда об людях дорогих, захочется обнять, поспросить, как у вас, вам каково, что думается, что делается, ну, это дело другое, это бывает, будет, было и не может не быть.

Ну, надеюсь, об нас "жалеть" не станете. Помню, когда я приехал из Вологодской губернии ⁹, Веля как-то говорила: "Пью чай и плачу: есть ли у него чай?" Теперь заплачешь -- помни, что ругаться буду; во-первых, если бы не было -- наплевать, а во-вторых -- есть чай, вообще жизнь дешева (квартира -- 1 р., телятина -- 3--4 коп. фунт, говядина 4 к. -- сообщаю этот прейскурант -- для мамаши), не нуждаемся. Вот рубах ситцевых обещали -- пришлите, спасибо скажем; денег Юлиан хочет прислать,-- не надо,-- самим бы хватило, нужды-то много. Платья также не надо, а сапоги в случае чего и сами вам еще послать можем, да еще какие,-- с бересточкой, крепкие; насчет формы-то уж не взыщите, да деготком помазывайте и носите на здоровье.

по нраву, свободнее,-- вероятно, сделаю это, когда установится положение, пока же, так как у новых наших товарищей денег нет, да и у хозяев немного,-- приходится соображаться с общими финансами, которых, впрочем, вполне хватает, а в скором времени, так как все принимаются за работишку, да и будут нам и им выдавать деньги,-- положение установится окончательно,-- проживем и комнатку наймем.

Дуне писал, буду ждать ответа. Другой двоюродной сестрице¹⁰ и хотел бы -- не знаю куда. Поклон, пожатие, поцелуй; как живется-можется? Весточку Василию пишу вслед за этим письмом. Передайте непременно. Передали ли прошедшее письмо? Пусть напишет, хоть через прокурора; всем поклон. Викентию Антоновичу¹¹ передайте поклон и пожелание, чтоб не соврал, сдержал бы обещание написать. Машинка, увидишься с другой парой сестриц¹²,-- передай поклон из Глазова, скажи, что очень, очень хочется знать, что с ними. Знаю из прошедшего письма внешнюю сторону их положения. Этого мне мало; думаю, не покажется назойливостью мое желание. Напомни Надежде Зосимовне наш разговор в один из вечеров за работой. Она рассказывала о том, как она уезжала в Питер. Я предложил тогда вопрос, что было бы, если бы ей не позволили ехать в академию (на курсы), или, вернее, в Питер. Теперь она приехала (или приедет) в Петрозаводск. Повторяю прежний вопрос, в несколько новой форме. Захочет -- ответит: скажи, что меня это интересует живо, -- даже сильнее, слова не подберу. Узнаешь человека хорошего, так нельзя же, невозможно не интересоваться вопросом, каково этому человеку при подобных условиях. Сообщи адрес мой и скажи, что если сестрицы напишут, большое и хорошее спасибо скажу (и отвечу, само собой разумеется; не пишу первый понятно почему -- не знаю куда, а то написал бы). Очень уж много и, главное, очень интересных вопросов хочется предложить. Поинтересуются -- дай это письмо, из него они узнают в общих чертах, что делается с их бывшим товарищем по корректуре.

Ну, целую вас всех. Анне Егоровне¹³ поклон передайте и тысячу пожеланий всего хорошего.

P. S. Пришлите краски и готовальню, да поскорее. Чертежи сдайте, как я просил. Юлиану поклон, еще раз: пусть денег не присылает. Кисточек не забудьте. Мои инструменты, нет особенной надобности присылать, если хлопотно¹⁴. Обзавелся уже здесь. Если Василий Николаевич уже на воле, то хорошо бы клещи и молоток. 

Впервые опубликовано в книге "Письма", кн. 1. Дата определяется предположительно по содержанию письма.

¹ Приемные родители Н. А. Лошкарева -- Разумник Васильевич и Наталья Гордеевна Туркины -- жили в Петрозаводске.

² Эвелина Галактионовна.

³ Знакомая Короленко.

⁴ Григорьев.

⁵ Машинка -- семейное прозвище М. Г. Лошкаревой.

⁶ Карл Федорович Стольберг (см. 6 том наст. собр. соч., прим. к стр. 260).

⁷ Петербургские рабочие Александр Христофорович Христофоров и Иван Кузьмич Кузьмин.

⁸ Харалуг -- имение в Ровенском уезде, Волынской губернии (см. 5 том наст. собр. соч., главу "Гарнолужское панство").

⁹

¹⁰ Из конспиративных соображений двоюродными сестрицами Короленко называет Александру Семеновну и Авдотью Семеновну Ивановских (см. 6 том наст. собр. соч., прим. к стр. 213 и 214).

¹¹ Викентий Антонович (Адольфович) Дмоховский -- петербургский знакомый Короленко.

¹² Надежда и Вера Зосимовны Поповы ("корректурки"). Сестры Поповы были арестованы в апреле 1879 года, а затем высланы в Петрозаводск.

¹³

¹⁴