Короленко В. Г. - Подъячеву С. П., 27 сентябри 1915 г.

Рассказ Ваш ("Через псов в люди вышел") я прочел. Отправляю в редакцию с отметкой "принять". Заглавие я изменил: слишком уж напоминает хроникерские заглавия уличных газеток, вроде: "самовар понадобился" или "чужая шуба приглянулась".

Это, конечно, пустяки, а вот что важно, и об этом я, кажется, уже подробно писал Вам один раз: надо лучше отделывать изложение. Вы страшно растягиваете. Тема для небольшого наброска в Ґ листа, ну в Ў печатного листа, у Вас разогнана больше чем на два. Одно из важных требований от художественного произведения -- чувство меры, сжатость изложения. Если слов много больше, чем требуется для отчетливости образов,-- то рассказ, даже живой по теме, становится вял и скучен. Внимание невольно притупляется и тускнет: выжмите из него воду,-- и он оживает, становится сразу ярче. Самая выразительная форма -- всегда почти и самая краткая. Не следует, конечно, засушивать, изгонять нужные оттенки,-- но нужно истреблять длинноты и повторения как в слоге, так и вообще во всем изложении. У Вас это очень неряшливо. "Замахнулся Калистрат на Бобика, ударил его маленько, стеганул только, а он заметь анафема проклят до чего избалован был: как завизжит вдруг на весь дом... батюшки светы! Да прямо к ея превосходительству в спальню! Орет, воет, точно его режут. Калистрат этот самый сам не свой, испугался. "Бобик, Бобик! Что ты, Христос с тобой". А он от него хвост поджал, да прямо в спальню..." Выходит, что Калистрат замахнулся, ударил, стеганул, а пес в спальню кидается два раза, и два раза описывается дальше испуг Калистрата. Это пустяк, взятый наудачу. Таких много. Но важнее еще повторения: приступ к рассказу никогда не должен быть слишком грузен. Ваш Захар Федорович раза три ругается с кухаркой (помнится, точь-в-точь то же было уже в другом Вашем рассказе). Не достаточно ли для характеристики личности и одного раза? Да и все остальное Вы дублируете, повторяете по два раза без всякой надобности. Собака генеральшу кусает два раза, Харлампа тоже. Два раза Ваш Захар Федорович "гоняет" к доктору, два раза подробнейшим образом описывается поездка в аптеку. Два раза принимаются (опять весьма пространно) морить собаку. Наконец, капитан колотит Захара Федоровича тоже в два приема: сначала хлещет по щекам и кидает с лестницы, потом необыкновенно подробно избивает на кухне. Если бы это продолжить еще, заставить Захара убежать, например, в сад, потом спрятаться за колодец, потом на конюшню, и капитан бы его ловил и все колотил разными способами, то рассказ принял бы размеры романа, но содержания в нем не прибавилось бы ни на волос. Можно бы также ив аптеку, и к доктору ездить не по два раза, а по четыре раза... Но тогда дочитать рассказ до конца стало бы совсем невозможно.

Зачем я Вам пишу все это? А вот зачем: необходимо самому следить за изложением. Написав вчерне,-- нужно еще прочитать все тщательно, посмотреть -- нет ли повторений, длиннот, которые можно выкинуть и сократить. Это очень вырабатывает слог, делает рассказ более ярким и, наконец,-- избавляет беднягу редактора от излишней работы. Я был сильно болен и теперь еще только принимаюсь за работу, поэтому у меня было больше времени. Не знаю, был ли бы рассказ принят¹ он и еще несколько растянут.

Ну,-- мне все-таки приятно, что могу послать Вам благоприятный ответ. В редакции, по-видимому, сомневались, и потому прислали еще мне. У меня был сравнительный досуг. Я жил это время у брата ², в том самом месте, где когда-то читал первый Ваш очерк ("В работном доме"). Теперь возвращаюсь в Полтаву и письмо это шлю с пути.

Жму Вашу руку. Всего хорошего

Полностью публикуется впервые.

¹ "Русских записках" под заголовком "Карьера Захара Федоровича Дрыкалина".

² Иллариона Галактионовича.