В. К. ПРОКОПЬЕВУ
12 февраля 1910 г., Полтава.
Многоуважаемый
Вячеслав Константинович.
"Нездешняя" не подходит для "Русского богатства". Горький Вам писал, что повесть написана "по-старинному". Мне кажется, что он имел в виду вот что. В шестидесятых и семидесятых годах писалось много так называемых "тенденциозных" романов и повестей, где выводились "новые люди" вообще и порой революционеры в частности. Так как условия тогдашней цензуры были очень строги, да и революционные стремления еще недостаточно ясны,-- то авторы о самых стремлениях, их характере почти не говорили. Они просто изображали "очень хороших людей", честных юношей, прекрасных девушек, а затем намекали читателю, что это -- революционеры. По прочтении повести оставался вывод -- революционеры очень хорошие люди. В свое время некоторые из этих произведений имели некоторый успех, хотя в художественном отношении и тогда признавались слабыми. Это были не изображения, а апологии. Дорожили в них указанием на что-то новое, еще только начинающее пробиваться в жизни.
Теперь так, "по-старинному", писать нельзя. И самое явление, и его типы уже не новы, сказались достаточно ясно даже по газетным отчетам со всеми своими разнородными, порой прямо враждебными оттенками. А между тем Ваш рассказ написан именно "по-старинному". Революционеры очень хорошие люди,-- только это у Вас и рисуется. Наташа и Сережа -- составлены из одних добродетелей. Алеша, наоборот,-- сам старается изобразить себя отчаянным негодяем, состоящим из одних доносов и погромов. От этого личностей, то есть живых индивидуальностей, в Вашем рассказе совсем нет, а есть собрание всяких элементарных положительных качеств с одной стороны и такое же собрание элементарного негодяйства с другой. Самые стремления, живые, настоящие (то есть то, к чему человек приходит после тяжелой душевной борьбы и что отстаивает среди сомнений и противоречий) тоже отсутствуют. Перечитайте с этой точки зрения хотя бы митинг в лесу. Один оратор говорит толпе что-то зажигающее (что -- неизвестно). Потом выходит Сережа, заявляет просто, что это "не так", и говорит свое. Что -- опять неизвестно. Автор ограничивается уверением, что говорит он очень хорошо, как ручей в знойной пустыне. Затем вместо живого и характерного изложения -- рисуется картина: знойная пустыня, истомленные путники, освежающие струи родника. Представьте теперь, что кто-нибудь из другого лагеря тоже описывает митинг. Он опровергает самого Сергея. Ведь такой черносотенный даже автор может взять у Вас метафору и целиком приложить к речи своего героя. Это его слова -- освежающий ручей в пустыне. Это не только не изображение, а даже и не попытка доказательства. Голый дифирамб. А это делает рассказ совершенно неприемлемым и с цензурной точки зрения, превращая его в прямое и исключительное "восхваление"...
Вы раз уже присылали несколько очерков. В одном из них мелькали живые черточки (работа на железной дороге перед приходом поезда). Там, очевидно, была "натура", живое наблюдение. Здесь как бы данная вперед задача.
С уважением Вл. Короленко.
"Избранные письма", т. 3, Гослитиздат. Печатается по оттиску в копировальной книге.
В. К. Прокопьев стал присылать свои очерки Короленко в 1908 году. Все они записаны в редакторскую книгу с отрицательными отзывами. Кроме рукописи "Нездешняя", в редакторскую книгу Короленко в 1910 году занесена еще одна рукопись Прокопьева с резко отрицательным отзывом.