Короленко В. Г. - Нарбекову П., 29 сентября 1908 г.

Мне кажется, что Ваше письмо вызвано недоразумением. Во всяком случае оно направлено не против того, что говорится в моей статье¹. Предлагал ли Л. Н. Толстой голодать вместе с голодающими, отрицал ли он мелкую благотворительность в деле помощи голодным -- мне неизвестно. В моей статье приводится обмен мнений не о существе благотворительности и не о ее значении, а только о форме помощи в данном случае, то есть о форме той же благотворительности. При этом "городской служащий" (будем называть так) говорит: я могу отдать несколько рублей из жалования своего голодным, но Вы говорите: деньги зло. Следует ли поэтому давать. А Толстой отвечает: лучше поезжайте на дачу в голодающие местности, вместо того чтобы ехать на дачу под Петербургом или Москвой. И Толстой, и городской служащий оба стоят на одной почве: оба признают, что в данном случае благотворительность уместна. Только городской служащий может уделить с некоторым самоограничением рублей пять в месяц, а Толстой думает, что ему ничего не стоит поехать с семьей за тысячу верст "на дачу". В этом я и вижу пример непонимания самого положения людей, которые -- не баре, не помещики-богачи, но и не пахари. Мне кажется, что в моей статье это выражено довольно ясно.

"Нарбекову (толстовец?)".

¹ "Лев Николаевич Толстой", "Русское богатство", август 1908 года (см. 8 том наст. собр. соч.).