А. С. КОРОЛЕНКО
6 сентября 1900 г., Уральск.
Дорогая моя Дунюшка.
Вчера в час ночи поставил последнюю точку в выписках из огромного архивного дела. Оказалось, кроме семи прежних, еще восьмое -- о киргизах, в котором совершенно для меня неожиданно (я взял было лишь для очистки совести, думая, что не найду ничего) -- оказался цельный и стройный материал по участию киргиз в пугачевщине. По-видимому, данные совершенно новые, очень интересные, и выписки (очень значительные,-- сегодня посмотрел и удивился, сколько их успел извлечь) -- годятся прямо в исторический журнал. Но я пока не отдам: пусть лучше в моей повести, романе, исторической хронике или как еще там будет называться,-- появятся эти данные в виде картин впервые. Так как ты уже знаешь моих Нурали-ханов и Айчувак-султанов, то скажу тебе, что один день ушел у меня уже не на пугачевщину, а на конец их биографий. И все это по большей части в письмах за приложением ханских печатей (Нурали -- полумесяц, звезда и сабля) и чрезвычайно своеобразных. Теперь, уезжая отсюда, буду знать, что увожу с собой полную картину пугачевщины в области Яицкого войска. Одну главу дадут мне киргизы: русское правительство призвало их к нападению на "изменников", приставших к Пугачеву. Неожиданно явилась вся орда, даже из Хивы (был даже один предводитель из хивинских ханов), и залила все низовье Урала, прорвалась к Волге. Рапорты начальников на форпостах -- это какие-то вопли утопающих, заливаемых волнами разбушевавшегося океана. Кончается это мрачной трагедией. Через степь примчались гонцы Пугачева, в том числе Михаил Толкачев, который ударил в этот хаос, как гром, и сумел дать ему некоторое направление: в Кулагинской крепости разыгралась трагедия: захватили старшин, офицеров, есаулов послушной стороны. Рапорты с форпостов прекратились, а еще через некоторое время -- Толкачев кинулся на Уральск... Одним словом -- во всех мелких деталях -- картина может быть одного из наиболее мрачных и грозных эпизодов Пугачевщины. Из глубины взволнованного общества выглянули на свет совершенно первобытные стихийные силы... Много еще лет спустя начальство не могло разделаться с последствиями своей неосторожной меры...
1, отдать разным лицам книги и рукописи и т. д. Много мелких хвостиков, которые меня держат на месте еще дня три. Рассчитав все, вижу, что еду не позже, но едва ли и раньше субботы. Но уж в этот-то день решил увозить неотданные книги и рукописи или хоть даже деньги чужие -- и все-таки ехать. Рад, что за собой недоделанного необходимого не оставляю.
Дня три тебе не писал: все думал, -- вот кончу и съезжу в город, но не замечал, как приходил вечер, а у меня все еще было не кончено. Сидел эти дни с утра и до вечера,-- и все-таки бессонницы нет.
Ах, Дунюшка, как уже хочется домой. Да и совесть терзает: в доме все еще не прибрано, все ждут, а я тут сижу, все в том же саду. Алефтина Яковлевна все еще тоже здесь: тоже доделывает дела, думала уезжать в город сегодня, но тоже все еще хвосты разные, да и расклеилась немного. Уезжает завтра. Я, вероятно, поселюсь на день-два в номере и затем -- в субботу, в субботу!
Крепко обнимаю тебя и детишек. Что это -- откуда у Наташи желтуха взялась? Соничка на этот раз написала свои впечатления правильно. Должен вас, девочки, огорчить: ваша ученица не выдержала 2
Тетю поцелуйте. Дунюшка, еще обнимаю крепко.
Ваш Вл. Короленко.
В одном пункте моих розысков постигла меня курьезная неудача, о которой, впрочем,-- в другом письме.
Примечания
"Избранные письма", т. 1, "Мир".
1
2 Летом С. и Н. Короленко занимались с соседской девочкой.