Короленко В. Г. - Короленко А. С., 30 сентября 1895 г.

Получил твое письмо во время перерыва¹ быть, сегодня,-- а то завтра их могут признать человекоубийцами и, может быть, даже людоедами (обвинение доказывает, что они тыкали подвешенного человека ножами "для принятия крови вовнутрь"). Теперь крайний из них сидит, почти прикасаясь ко мне, отделенный только решеткой и искоса смотрит на то, что я пишу об них в своей тетрадке, а теперь на листах бумаги. Я пишу к вам, вспоминаю о своих детях и невольно думаю, что их жены и дети с ужасом ждут приговора. Я тоже жду его с большим страхом: обвинение весьма возможно и более чем возможно, что обвинят совершенно невинных. Ну, впрочем, об этом еще придется и говорить и писать, скажу о том, чего печатать не придется. Нас здесь три корреспондента: я, Баранов², Суходоев, корреспондент "Вятского края", местный житель. Суд отнесся к нам чрезвычайно любезно, но и при этом места мало. Председатель³, наконец, предложил нам устроиться, как мы сами найдем лучшим, и я выбрал себе место между обвиняемыми и прокурором, под окном, за столом защитника. Тут мне все видно и все слышно превосходно. 

Вчера выход суда прервал мое письмо, и я его продолжаю уже на следующий день, опять перед заседанием. Зала еще почти пуста, присяжные еще заперты, судьи собираются, а подсудимые только что введены за решетку. Мы писали целых два дня беспрестанно, решив втроем составить полный отчет. После окончания (конец сегодня, на третий день) мы считаем вместе свои записи, и каждый дополнит свои пропуски. 

После перерыва, наступившего в моем письме 1-го,-- я не мог его продолжать.

Суд кончился полным осуждением всех подсудимых⁴⁵. Приговор, вполне неправильный и глубоко возмутивший всю публику, результат предрассудка улицы и шулерства чиновников. Ну, да дело не в этом. Мы теперь втроем составляем отчет, почти стенографический, всего заседания, который останется навсегда основой для суждения об этом чрезвычайно важном деле. Пишу из Чистополя с пристани. Только что проснулись, идем на телеграф -- и опять за работу считки наших записей. Давно я столько не работал и удивляюсь, как мало устаю. Из Чистополя,-- ждем только вятского парохода,-- еду в самый Мултан. Если бы пришлось очень нужно (надеюсь, что нет), останусь и дольше 7-го. Крестите без меня ⁶. Я взял на себя перед товарищами задачу -- написать на основании отчета статью по делу и как можно скорее. Защита еще раз кассирует. Несчастные вотяки обратились после суда к публике: "Братцы, православной: коди кабак, слушай, что говорит, кто убивал. Пожалуйста, слушай, кто убивал..." Я дал себе слово сделать, что могу, и к ноябрю выпустить статью в "Русском богатстве". Сколько интересного, глубоко захватывающего -- страсть.

Ну, милая, до свидания. Ждут товарищи -- то есть Баранов и Суходоев (корреспондент "Вятского края").

Всех целую.

Впервые опубликовано в книге "Избранные письма", т. 2, "Мир". Датируется по содержанию письма.

¹ Письмо писано во время вторичного судебного разбирательства дела мултанских вотяков (удмуртов) (см. статьи Короленко "Мултанское жертвоприношение" в 9 томе наст. собр. соч.).

² Александр Николаевич Баранов -- журналист, сотрудник газеты "Вятский край".

³

⁴ Шестеро подсудимых были приговорены к ссылке на каторжные работы от восьми до десяти лет; седьмой подсудимый, глубокий старик, был приговорен к ссылке на поселение в Сибирь.

⁵

⁶ Предстояли крестины дочери Короленко -- Ольги.