В последние годы вышли в свет (в кооперативном издательстве "Мир") два тома "Избранных писем" В. Г. Короленко. В настоящее время подготовляется к печати третий том, посвященный его переписке с писателями, главным образом с начинающими авторами. Переписка эта чрезвычайно обширна, и многие письма, представляющие интерес, не могут вместиться в пределах одного тома. К тому же отношения с некоторыми авторами получают надлежащее освещение только при условии опубликования всей переписки в целом, т. е. вместе с письмами адресатов. В виду этого возникла мысль дать ряд таких переписок в отдельных книжках.
Предлагаемая первая книжка этого рода заключает одну из интересных переписок раннего периода, с Наумом Львовичем Коганом. Начавшаяся в 1889 г., но прерванная ранней смертью Когана, переписка эта длилась только четыре года; она является прежде всего историей одного художественного дарования, вспыхнувшего в единственном значительном произведении, чтобы затем угаснуть вместе с жизнью. Трагическая судьба Когана выступает на общественно-бытовом фоне восьмидесятых-девяностых годов, ознаменовавшихся жестоким усилением правительственных репрессий против евреев и широким разливом антисемитских настроений в обществе и печати.
Биография Когана коротка так же, как и его жизнь. Родившись в 1863 г. в ортодоксальной еврейской семье в маленьком местечке Екатеринославской губернии (ныне Днепропетровский округ), Н. Л. Коган провел там детские годы и учился в местном хедере. Затем поступил в Херсонскую гимназию, но курса не закончил, выйдя по болезни из 7-го класса. Далее был слушателем ветеринарного Харьковского института, но и эта попытка окончилась неудачно: он заболел нервным расстройством и попал в психиатрическую лечебницу. По выходе из нее, Коган к ученью более не возвращался. Он уехал в местечко Никополь (впоследствии им описанное) и открыл там училище. Но и тут он оставался недолго. Обнаружившаяся болезнь легких заставила его переехать в Крым. Здесь он жил то в Ялте, то в Симферополе, перебиваясь частными уроками и сотрудничая немного в местных газетах -- "Крым" и "Крымский вестник". Но отдаваться литературному труду он мог только урывками. Рано женившийся Коган был в то время обременен уже большой семьей, и мучительная борьба за существование, в трудных условиях еврейского бесправия, способствовала развитию его болезни, от которой он и умер, едва достигнув 30-ти лет.
Но раньше он все же успел написать и увидеть напечатанной в одном из больших журналов свою повесть "В глухом местечке". На это его вызвал и в этом ему помог В. Г. Короленко.
очерк "Сутки в тихом отделении", напечатанный в газете. Короленко ответил ему письмом и вскоре, будучи в Ялте, пришел к нему сам. В беседе с Коганом Владимира Галактионовича заинтересовали его колоритные рассказы о быте и типах местечкового еврейства в "черте оседлости" и о тех драмах, которые там возникали на почве еврейского бесправия и полицейского произвола. Он настоятельно советовал ему написать повесть из еврейского быта и обещал свою помощь и содействие по проведению ее в печать.
"Боюсь я, Владимир Галактионович, по "нонешнему" ли времени писать о евреях!.." -- выражает свое сомнение Коган, приступая к работе. Годы же те, как указывалось выше, были годами особенного усиления национального гнета. Консервативная печать занималась, по выражению Короленко, "науськиванием и кривлянием по адресу целого племени", а другие органы предпочитали обходить "еврейский вопрос" молчанием. Голоса самих евреев в русской печати не было слышно. В. Г. Короленко хотел чтобы этот голос раздался...
Так возникла повесть Когана из еврейской жизни... Работа над ней длилась целых два года, так как, делая для автора все возможное -- читая его черновики, перечитывая и исправляя, -- Короленко являлся, как всегда, строгим редактором и требовал приведения работы к возможному совершенству. Далее предстояла еще трудная задача найти ей место в печати. При этом, как видно из переписки, не обошлось без характерных для того момента эпизодов, причинивших сильные огорчения и автору, и В. Г. Короленко. Наконец, повесть появилась в журнале "Вестник Европы" в ноябре 1892 года, под псевдонимом "Наумов". Исключительная, для того времени, по своему содержанию и свидетельствующая о незаурядном даровании автора, повесть была замечена, имела успех... Через несколько месяцев после ее появления,-- Когана не стало. Он умер, не успев увидеть вышедших отдельных изданий своего произведения, не узнав, что оно переведено на иностранные языки. Смерть оборвала и его дальнейшие замыслы...
Повесть Н. Л. Когана-Наумова, в создании и появлении которой в свет сыграл такую роль В. Г. Короленко, сохраняет для нас значение, как один из художественных памятников давно отошедшей жизни.
Проходящая в печатаемых здесь письмах история этой повести, связанная с историей момента, не может, думается нам, не заинтересовать читателя, ценящего достоверные документы прошлого.
которыми Владимир Галактионович пользовался для сохранения своей редакторской и вообще деловой переписки. К сожалению, он снимал копии далеко не со всех своих писем, поэтому и в данной переписке не хватает многих, особенно первых писем, очевидно не носивших еще делового характера. О недостачах этих можно судить по отметкам Владимира Галактионовича на письмах Когана, а о содержании нередко говорят самые эти письма. Дать переписку в более полном виде не оказалось возможным, так как у семьи Н. Л. Когана письма-Короленко погибли, и копировальные книги являются единственным источником их.
Как добавление к этой переписке, здесь дается несколько писем В. Г. Короленко к третьим лицам, написанные им во время проведения повести Н. Л. Когана в печать, а также в связи с болезнью автора, в заботе о его материальном положении, а после его смерти, -- в заботе о положении его семьи. Таковы письма к В. А. Гольцеву, М. М. Стасюлевичу, В. Г. Черткову, С. С. Вермелю и И. И. Горбунову-Посадову. Из числа их были опубликованы ранее -- одно письмо к В. А. Гольцеву и два к С. С. Вермелю. Остальные извлечены, также из копировальных книг В. Г. Короленко и публикуются впервые.