ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ВЕЛИКОМУ ДРУГУ ОБЕЗДОЛЕННЫХ
И бог рассказал ангелу, какая кровь обагрила его одежду, и сказал ему:
«Я заповедаю тебе носить эту кровь, как святыню.
Это чистая кровь, пролитая на защиту слабого...»
В. Г. Короленко, «Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды»
Мы привыкли жить мифами и стереотипами. Одним из мифов является убеждение многих образованных евреев, что настоящий русский интеллигент не совместим с антисемитом. Если так , то Проханов, писатель и редактор антисемитской газеты «День» -- не интеллигент. Или не настоящий, что я ещё могу допустить. Но не могу допустить, что он не русский. И поэт Станислав Куняев иже с ним. В нашем славном городе Мельбурне достаточно образованных людей, знающих и любящих русскую литературу. Некоторые из них входят в литературный кружок. Кружок имени Вл. Солоухина, известного русского писателя и прекрасного поэта. Достаточно назвать его венок сонетов. Считаные поэты в мире рисковали «сплести» такой венок. Солоухин рискнул. Получилось, и ещё как! Так он тоже не интеллигент? Ибо и он не жаловал «лиц еврейской национальности». А потомственный литератор Василий Шульгин( его отец профессор Шульгин был известным русским историком)? А философ и писатель Василий Розанов, один из образованнейших людей своего времени? Они оба тоже не настоящие русские интеллигенты? Я думаю, что не стоит выкладывать козырные карты - самых прославленных русских классиков Гоголя, Достоевского и Шолохова.
Интересно высказывание на этот счёт Геннадия Селезнёва, в течение многих лет бессменного Председателя Гос. Думы: «Антисемитизм и ксенофобия всегда были болезнью столиц. Где много интеллигенции, где одни – почвенники, другие – западники; они часто в спорах шаг за шагом ищут чёрных кошек в чёрной комнате, особенно, когда в государстве не всё в порядке, здесь начинают примешивать и религию, и цвет кожи.»*
И не нужно понимать слишком буквально знаменитые строки Пушкина о том, что «гений и зло несовместимы». К сожалению, жизнь намного сложнее и упорно не хочет подгоняться под стереотипы. И под знаменитую строку величайшего русского поэта.
В 1909 году в статье «Русская ласка» Владимир Жаботинский упомянул многих русских классиков, у которых, к сожалению, есть резкие выпады против евреев. Получился целый список. «Ничего в противовес этому списку не может назвать русская литература. Никогда ни один из её крупных художников не поднял голоса в защиту правды, растоптанной на нашей спине. ... ничего настоящего, ничего такого, что если не по силе, то хоть по настроению, по проникновению в еврейскую душу могло бы стать рядом с «Натаном Мудрым» или с Шейлоком, русская литература не дала. Да и зачем такие высокие образцы: рядом у поляков есть Элиза Оржежко, есть знаменитый Янкель из «Пана Тадеуша», написанный Мицкевичем в то самое время, когда Пушкин малевал своего жида Соломона из «Скупого рыцаря» -- с горечью итожил Жаботинский.
литература может назвать, например, имена Лескова, Горького и Сергея Соловьева, которые задолго до появления помянутой статьи Жаботинского заявили себя рьяными поборниками равноправия евреев и непримиримыми обличителями организаторов погромов. А первое место в этом списке, в списке писателей прощлого, кто не боялся подать свой голос в защиту евреев, безусловно занимает Владимир Галактионович Короленко.
Уходящий год был для этого писателя юбилейным, ибо в июле 2003 исполнилось 150 лет со дня рождения этого замечательного классика руссой литературы, однако дата эта прошла как-то незаметно, и, хотя нельзя сказать, что имя Корленко совершенно забыто ныне, но публикации о нём чаще всего были связаны с появлением и осмысливанием новых материалов и, за исключением Украины, не носили юбилейного характера, с анализом значения этого писателя для нынешнего поколения. Данный очерк-запоздалая попытка устранить в какой-то мере допущенную по отношению к юбиляру нашу забывчивость. Ибо как сказал поэт:
Это нужно не мёртвым,
Это нужно живым.
Владимир Короленко родился в Житомире. Отец его был судьёй в небольших городах Западной Украины, в черте оседлости: Житомире, Дубно, Ровно. Он происходил из старого казацкого рода и отличался исключительной нравственной чистотой. Отец явно или неявно будет позднее присутствовать во многих произведениях писателя, и, прежде всего, в автобиогафическом повествовании «История моего современника». Мать писателя, вышедшая замуж в 14-летнем возрасте, тоже находилась под сильным нравственным влиянием своего мужа. Обстановка способствовала восприятию сразу трёх культур, окружавших будущего писателя: польской католической, русско-украинской православной и еврейской. Короленко учился в последнем классе ровенского реального училища, когда умер его отец, и большая семья осталась почти без средств существования.
в Петровско-Разумовской земледельческой академии, где ему удалось проучится всего два года: за подачу коллективного протеста и связь с народническими кружками он был исключён из академии. Живя в Петербурге, Короленко зарабатывает корректурной работой и помогает семье. При этом он не порывает связей с кружками народников, поэтому в конце 70-х годов, с активитизацией террористической деятельности народников он подвергается ряду административных арестов, которые закончились ссылкой в Вятскую губернию, а затем поселением в Восточной Сибири.
Советское литературоведение всячески пыталось сделать из Короленко лубочного «борца за народное счастье» и подчеркивала его народничество. Нужно, однако, сказать, что взгляды Короленко даже в пору студенчества имели мало общего с идеями и методами «Народной воли» и «Черного передела». В народничестве ему были близки стремление разделить с народом его страдания, усилия по внедрению образования, культурного земледелия, борьба с бюрократическим и судебным произволом. Не будучи противником «малых дел», он прогресс для России понимал прежде всего как демократизацию её устоев и борьбу за повышение нравственного уровня народа.
Традиционное зачисление писателя в либеральные народники вряд ли верно. С этим направлением его роднило поле деятельности, его герои: живя в крестьянской стране, он почти не уделяет внимания в своих произведениях представителям рабочего класса. Вместе с тем он неоднократно с надеждой обращался в сторону Запада, что резко отличало Короленко от славянофильствующих народников. И уже совсем не найдёте в его произведениях, включая и письма, рассуждений об особом пути русского народа и его особой миссии. Зато он довольно часто мечтал о том времени, когда Россия присоединится к передовым странам западной демократии. Если бы, как например, Иван Франко, Короленко не дожил до Октябрьского переворота, то его бы справедливо отнесли к социал-демократам. Мол де преждевременная смерть не позволила встретить с распростёртыми объятиями «светлое будущее человечества»... приветствуя Февральскую революцию, он резко осудил большевизм, и даже предсказал ему гибель. Поэтому гораздо полезнее для новой власти было отнести писателя к народникам. Нужно сказать, что в современных публикациях на родине Короленко его относят к социал-демократам»**
Рассказами, написанными после поселения в Восточной Сибири («Сон Макара» и др.), Короленко блистательно входит в большую литературу. В его рассказах сочетается романтика сибирских пространств и углублённое внимание к психологической разработке характеров.
Начало литературной деятельности писателя совпало с разрешением жить ему в Центральной России (без права жизни в столицах) и он переезжает в Нижний Новгород. Десятилетний период жизни в Поволжье был, пожалуй, наиболее продуктивным в его литературной биографии. Помимо большого количества замечательных очерков писатель создаёт такие шедевры как «Слепой музыкант», «В дурном обществе», «Лес шумит». В 1894 году писатель предпринимает длительную поездку заграницу, сперва в Англию, а затем в США. Результатом знакомства с американской жизнью явилась интересная, полная мягкого юмора повесть «Без языка». Рассказы и очерки Короленко отличали помимо глубокого проникновения в психологию человека, сочуствия к страданиям простых людей, прекрасный, образный язык, глубокая лиричность, романтическая приподнятость и оптимизм.
я вспоминаю так хорошо знакомую многим моим землякам Харьковскую научную библиотеку имени В. Г. Короленко. Когда посетитель поднимался по широкой парадной лестнице старинного «бекетовского» здания, его встречал огромный портрет писателя, под которым бросались в глаза его слова: «Тот не гражданин своего отечества, который не старается влиять на его судьбы»***. На рубеже 70-80 годов цитату убрали. Короленко никогда не звал Русь «к топору», но в пору нового «безвременья», в «эпоху сплошной электрификации»( когда огромному большинсству всё стало «до лампочки») эти слова звучали возбуждающе, даже крамольно: они будили совесть.
Особенно ярко жизненная позиция писателя проявилась в его благотворительной деятельности по сбору средств для голодающих Поволжья и при участии в «Мултанском деле», когда он выиграл дело в суде, добившись оправдания вотяков против обвинений в ритуальных убийствах.
«Русское богатство», в 1896 переезжает в С. -Петербург и вскоре становится во главе этого журнала. В 1900 он переезжает в Полтаву, откуда продолжает руководство журналом, вплоть до 1918, когда это стало невозможным. В начале 1900-х Короленко, помимо рассказов и очерков, начинает работать над автобиографической эпопеей «История моего современника». Оставшись незаконченной, она всё же сохраняет своё значение ввиду высоких художественных достоинств и ценных свидетельств о жизни Западного края той эпохи и своей семьи. В 1914 вышло первое 10-томное собрание его произведений.
После закрытия журнала в 1918 Короленко лишается публичных возможностей для выражения своего протеста чудовищным репрессиям. Начинается его титаническая борьба с злоупотреблениями Советской власти. В конце 80-х стали известны его многочисленные письма-протесты, посылавшиеся Луначарскому, а также руководителям Советской Украины Раковскому и Петровскому. В 1921 Ленин в письме к наркому здравоохранения Н. Семашко предложил под предлогом лечения отправить Короленко, в числе других «строптивцев», заграницу. Однако, надломленный невозможностью эффективно бороться с большевитским террором и арестом зятя, давно имевший больное сердце, Короленко умер накануне намечавшейся депортации.
Из всего изложенного здесь ясно, что позиция Короленко как бескомпромиссного защитника евреев органично вписывалась в его позицию защитника угнетённых, а евреи были тогда в своей массе самой угнетённой частью населения Российской империи. Короленко отзывался каждый раз, когда в стране происходил очередной всплеск юдофобии. После убийства Александра П в стране прокатилась волна погромов. В основном, в погромах тогда пострадало имущество евреев. Тем не менее было отмечено несколько случаев сопротивления, что вызвало ярость ксенофобов. И тогда, в 1886 он опубликовал рассказ «Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды». В рассказе в форме библейского сказания повествуется о времени, когда Иудея подпала под власть Рима. Писатель не ограничился сочувствием к народу крошечной страны, попавшей под пяту завоевателя, но воспел сопротивление насилию.
«Йом-Кипур или Судный день». В рассказе православный мельник мечтает прибрать к рукам шинок, которым владеет еврей Янкель. Короленко не идеализирует Янкеля, но показывает, что получается, когда мельнику удаётся таки завладеть шинком: «... а только вот что я вам от себя уже скажу: может, есть у вас где-нибудь знакомый мельник или хоть не мельник, да такой человек, у которого два шинка... Да еще, может, жидов ругает, а сам обдирает людей, как липку, - так прочитайте вы тому своему знакомому вот этот рассказ.»
В апреле 1903 после Кишинёвского погрома Короленко совместно с Львом Толстым и рядом других выдающихся представителей русской культуры организует коллективный протест царскому правительству, требуя провести тщательное расследование, с тем, чтобы наказать виновных по всей строгости закона. Не удовлетворяясь корреспонденциями с места трагедии, писатель приехал в Кишенев. Его интересовало, каким образом, обычные люди могут превратится в диких зверей, преследующих женщин с маленькими детьми на крыше, и убивающих их там же. Для этого он опросил сотни свидетелей событий. Результатом этой работы явился потрясающий по силе воздействия очерк «Дом №13». В этом подвергшемся страшному разгрому доме, где было убито более десяти человек, где было уничтожено или разграблено не только всё имущество, но и разрушен сам дом, до этого жили 43 человека мужчин женщин и детей. Короленко приводит список семей с их доходами. Это не были богачи, даже не зажиточные, это были бедняки. Короленко убедительно показал, что в основе погрома было желание избавиться от экономической конкуренции. Вот православный садовладелец, у которого пропадал урожай, потому что он не мог нанять рабочих из-за отсутствия кредита: -«А уже это, господин, я Вам скажу, дело известное: когда жид спускал одну шкуру, то свой теперь ростовщик 3 шкуры спустит.» Так документальный очерк сомкнулся с художественной прозой( вспомните, как вёл себя мельник, когда завладел шинком Янкеля – в « Судном дне»)
Короленко не смог опубликовать свой очерк в Россис, он был опубликован во многих странах за рубежом и произвел ошеломляющее воздействие. Писатель принял самое деятельное участие в организации сбора средств жертвам Кишенёвского погрома.
В 1905 он выступает на многочисленных митингах с целью предупреждения погромов в г. Полтава и губернии. В 1908 он пишет статью «О погромных делах» - предисловие к сборнику материалов судебных дел по погромам. Говоря о погромщиках, писатель отметил: «В сознании подсудимых прочно засела мысль о безнаказанности еврейских погромов, и о какой-то связи, существующей между погромными зверствами - с одной стороны и патриотическими подвигами – с другой стороны.».»
Как тут не вспомнить теперешних национал – патриотов. Вот она пенрекличка поколений антисемитов. Воистину, как когда-то ответил Евтушенко поэту-антисемиту Анатолию Маркову:
Кричит из могилы: - «спасибо, герой!»
Короленко писал в этой статье, что «Под эгидой закона должны находиться все граждане без различия племени, нации, религии, сословия, класса и политической партии».
В статье Короленко подтвердил моральное право евреев на самооборону, а главную вину за погромы возложил на «интеллектуальных виновников» указав, что они должны нести за это не только моральную, но и судебную ответственность. Увы, ни один так называемый интеллектуальный виновник не подвергся тогда судебному преследованию. Не подвергаются они преследованию в России и теперь. Не это ли причина, что ксенофобия стала одной из язв совремённой России, отравляющей её морально-нравственный климат, и угрожающей самому существованию многонационального российского государства?
В начале 1913, в преддверии дела Бейлиса, писатель опубликовал очерк-исследование «К вопросу о ритуальных убийствах». Имея в виду смерть, которую считали результатом ритульного убийства, Короленко, писал: «Порой при помощи пыток и других приёмов инквизиционного процесса добываются подтверждающие её судебные приговоры. Но каждый раз, когда к ней подходят с компетентным исследованием, в условиях, обеспечивающих беспристрастие, она разлетается как туманный призрак вальпургиевой ночи при свете зари.» Приведя длинный список римских пап, а также светских государей, запрещавших обвинения евреев в ритуальных убийствах ввиду их полной беспочвенности, Короленко тем самым подготовил почву для убедительной защиты Бейлиса на суде. Волнуясь за заболевшую дочь, Короленко всё же выехал в Киев для организации защиты. Огромная роль Короленко в оправдании Бейлиса достаточно хорошо известна.
«Братья Мендель», в которой использовал впечатления детства и юности, проведенных в черте оседлости. Эта повесть, написанная от первого лица, замечательна не только тем, что автор проникнут симпатией к своим еврейским товарищам и их родителям. Автор пошёл дальше. В центре повествования конфликт двух братьев из семьи директора еврейского ремесленного училища. Отец, несмотря на светский характер его положения, строго придерживается традиций еврейства. Вместе с тем он считает нужным дать детям современное образование и после младших классов хедера отправляет сыновей в гимназию. Старший сын Израиль привержен еврейству, в то время как младший, Фроим пренебрежительно относится к еврейским традициям и культуре. Автор решительно становится на сторону старшего брата. Короленко - за приобщение еврейства к современной культуре, но явно - против ассимиляции.
Здесь проявилась уникальность отношения Короленко к еврейству, не только в России, но, может быть, и во всей мировой литературе того времени. Даже такой известный защитник евреев, как Сергей Соловьев видел единственный выход для евреев в их ассимиляции. Да что Соловьев, сама Элиза Оржежко, защищая всячески евреев, резко критиковала их за приверженность традициям и призывала евреев к ассимиляции. По сути, больше чем за полстолетия до провозглашения политики multiculturalism в Австралии, Короленко призвал к этому же в России.
И становится понятной та горечь, которая звучала в письме старого писателя к Предсовнаркома Украины Х. Раковскому о двух безвинно и бессудно расстрелянных евреях Миркине и Аронове: «Теперь родные настаивают, чтобы им выдали тела для погребения на еврейском кладбище. Местные власти отказали. Кто представляет себе глубину религиозного чувства евреев и кто уважает чужие убеждения, тот поймёт, какое это имеет значение и почему следует уважать этот «предрассудок»****
Все мои родстенники по матери были выходцами из Полтавы, и я помню, каким благоговением в их семьях было окружено имя Владимира Галактионовича Короленко.
И не зря в Тель Авиве есть улица его имени, а правительство Украины в 1998 присвоило ему звание праведника Украины.
ПРИМЕЧАНИЯ
*Интервью с Леонидом Вулом в Москве, ноябрь 2003
**Например, в статье «Великий праведник», газета Шабат Шалом-8, Днепропетровск, 2003
«Письма Владимира Короленко – зеркало большевистского террора