ГЛАВА XIII.
Переездъ въ Полтаву. 1905 годъ. Последнiя статьи.
1.
Съ осени 1900 года семья Короленокъ поселилась въ Полтаве.
"Я спасаюсь работой," писалъ Вл. Гал. Протопопову 21 сент. 1900 года, "чувствую, что въ этомъ отношенiи здесь хорошо: тихо, даже городской шумъ скрадывается пылью и многочисленными деревьями. Местная интеллигенцiя дуется на меня; не иду ни на какiя просветительныя торжества, куда меня зовутъ, ни на чтенiя, которыя затевались. Но я решилъ остаться скалой. Будетъ всего этого. Возвращаюсь въ положенiе наблюдателя съ перомъ въ рукахъ, и одна уже эта мысль приводитъ меня въ восхищенiе" {"Нижегородскiй сборникъ".}.
В. Г., однако, не остался скалой и не отказался отъ всякаго участiя въ общественной жизни. Наоборогъ, именно теперь -- онъ почти окончательно оставляетъ беллетристику для публицистическихъ и даже политическихъ статей, вместе съ темъ принимая самое живое, личное участiе въ разныхъ общественныхъ начинанiяхъ.
Въ Полтаве В. Г. скоро сделался председателемъ местной общественный библiотеки, онъ участвовалъ въ родительскомъ педагогическомъ кружке и родительскомъ комитете при Марiинской женской гимназiи, где учились его дочери, выступалъ иногда публично, позже -- принималъ близкое участiе въ кратковременномъ изданiи газеты "Полтавщина".
Попрежнему живя съ перомъ въ рукахъ, онъ, какъ и въ Нижнемъ, непосредственно влiяетъ на местную жизнь своими корреспонденцiями.
Его статьи и заметки о местныхъ делахъ, которыя отъ времени до времени появляются въ "Рускихъ Ведомостяхъ", вызываютъ иногда значительное волненiе. Такъ было, между прочимъ, съ заметкой его объ елке для учениковъ полтавскихъ школъ, которая повела къ горячей полемике между нимъ и "Полтавскими Губернскими Ведомостями" {"Рус. Вед.", 1902 г. Изъ провинцiальныхъ мотивовъ, No 78. По поводу одного фельетона, No 93.}. В. Г. часто пишетъ объ учебныхъ делахъ, иногда имея въ виду определенныя учебныя заведенiя, всегда основываясь на виденныхъ или слышанныхъ отдельныхъ случаяхъ {"Рус. Вед.", 1901 г. No 163. После экзаменовъ. No 183. Къ концу учебнаго года. 1905 г. No 51. Педагогическая политика и др.}. Онъ охотно выводитъ на светъ частные случаи административныхъ притесненiй, отстаивая общественныя просветительныя начинанiя {"Рус. Вед.", 1902 г. No 52. Къ гоголевскимъ днямъ въ Полтаве. 1903 г. No 153. Къ исторiи одного адреса. 1904 г. No 360. "Заставы".}.
Въ этой своей деятельности онъ не остается спокойнымъ наблюдателемъ, -- вокругъ него всегда борьба. На него косятся многiе видные люди въ городе, а администрацiя постоянными обысками оказываетъ ему усиленное вниманiе.
Но полтавскiе интересы далеко не поглощаютъ вниманiя В. Г. въ такой степени, какъ когда-то нижегородскiе. Въ начале 900 годовъ онъ сделался одной изъ самыхъ крупныхъ фигуръ, связанныхъ съ поднимающимся общимъ политическимъ движенiемъ. Уже въ сентябре 1901 года онъ участвовалъ въ съезде деятелей по кустарной промышленности пяти южныхъ губернiй, -- одномъ изъ съездовъ, подготовившихъ земское движенiе следующихъ летъ, -- на которомъ приняты были обще-земскiя и обще-политическiя постановленiя, а въ частныхъ беседахъ обсуждались политическiя темы.
Въ iюле 1902 года начало выходить заграничное "Освобожденiе", въ первомъ же No котораго была помещена статья В. Г. Короленка.
Съ того же 1902 года начался рядъ известныхъ политическихъ ужиновъ литераторовъ въ Петербурге, и эта своеобразная форма сделалась средствомъ общенiя оппозицiонныхъ элементовъ, открытыя организацiи которыхъ не допускались после разгрома союза писателей. Принимавшiяся на ужинахъ резолюцiи систематически и демонстративно печатались въ "Освобожденiи". Одна изъ первыхъ ролей на этихъ ужинахъ принадлежала В. Г. Короленку.
Въ 1903 году оппозицiонное настроенiе стремится вылиться въ прочную организацiю, и идетъ подготовительная работа по созданiю "Союза Освобожденiя". На первомъ съезде земцевъ-конституцiоналистовъ въ Москве, въ ноябре 1903 года, присутствуетъ, неоднократно и активно выступая, В. Г. Короленко. За этимъ съездомъ последовалъ рядъ съездовъ земскихъ. Принятiе политическихъ резолюцiй на ноябрьскомъ съезде 1904 года приветствовалось большимъ банкетомъ петербургскихъ писателей. В. Г. Короленко председательствовалъ на этомъ банкете. Онъ стоялъ очень близко къ организовавшемуся въ начале 1904 года "Союзу Освобожденiя", и присоединялъ свой голосъ ко всемъ крупнымъ политическимъ выступленiямъ, являясь въ нихъ однимъ изъ виднейшихъ представителей литературныхъ круговъ. Перiодъ, когда повышенное настроенiе и подъемъ общественныхъ массъ еще не связаны были съ определенными партiями и программами ("Союзъ Освобожденiя", какъ известно, не принялъ никакихъ стеснительныхъ рамокъ для своей деятельности, а въ качестве своего положительнаго основанiя выставилъ "утвержденiе свободы, какъ коренного требованiя жизни", -- перiодъ этотъ очень подходилъ ко всему складу личности В. Г. Короленка. Онъ нашелъ въ немъ свое место, и признанiемъ этого места былъ въ значительной степени тотъ общественный праздникъ, въ который превратилось единодушное и задушевное празднованье его юбилея въ 1903 году.
Пятидесятилетiе со дня рожденiя В. Г., 15 iюля праздновалось во всехъ концахъ Россiи: кроме юбилейныхъ статей въ журналахъ и газетахъ, кроме массы приветствiй и адресовъ, отправленныхъ В. Г. учрежденiями и частными лицами, во многихъ городахъ происходили юбилейныя торжества {Праздновался этотъ день въ Житомiре, на родине В. Г.; въ Нижнемъ онъ ознаменованъ былъ устройствомъ праздника для детей. Въ некоторыхъ городахъ имя В. Г. было присвоено просветительнымъ учрежденiямъ -- библiотекамъ и т. д.}.
Въ самой Полтаве состоялось въ театре торжественное чествованiе, отъ котораго, однако, юбиляръ заранее скрылся въ Миргородскiй уездъ.
Но онъ не могъ уклониться отъ грандiознаго обеда, которымъ въ ноябре приветствовалъ его Петербургъ и который выросъ въ настоящее общественное событiе. Это не было только признанiемъ литературнаго дарованiя В. Г. Короленка. Въ его лице приветствовали крупный талантъ, стоящiй на стражи общественныхъ интересовъ, отдающiй силы на служенiе общественнымъ нуждамъ, общественную совесть и даже определенное политическое направленiе, если можно назвать этимъ словомъ борьбу за свободу и справедливость.
2.
Значенiе В. Г. Короленка для местной жизни, для Полтавы, было велико съ самаго его поселенiя тамъ. Но никогда не чувствовалось оно такъ ясно, какъ въ трудные дни 1905 года.
19 октября произошло въ Полтаве столкновенiе толпы съ войсками, окончившееся избiенiемъ.
Въ состоявшемся на другой день совещанiи изъ гласныхъ думы, земства и представителей разныхъ слоевъ населенiя председательствуетъ В. Г., онъ же участвуетъ въ депутацiи, отправляющейся къ губернатору съ просьбой вывести войска.
Онъ пишетъ въ "Полтавщине" отчетъ о происшедшемъ, онъ почти ежедневно помещаетъ тамъ статьи и заметки для разъясненiя создавшагося положенiя.
Въ городе ходили темные слухи, подготовлялся, казалось, еврейскiй погромъ. Въ своемъ стремленiи -- не допустить погрома, В. Г. оставилъ свое привычное оружiе -- перо и вышелъ на улицу, на базаръ, въ толпу. Въ дни 22 и 23 октября ему и другимъ, последовавшимъ его примеру, местнымъ деятелямъ удалось своими речами успокоить и заставить разойтись возбужденную толпу. Въ Полтаве не было погрома. И если и не вполне правы те, кто считалъ это исключительно заслугой В. Г. Короленка, то все же для такого мненiя были основанiя.
Когда миновала опасность погрома, В. Г. пишетъ серiю своихъ "писемъ къ жителю городской окраины", разъясняя и толкуя смыслъ новыхъ законовъ, права и обязанности гражданина; въ некоторыхъ селахъ онъ читаетъ и разъясняетъ манифестъ 17 окт.
Черезъ два месяца Полтаве снова пришлось пережить страшные дни, и снова на долю В. Г. выпала въ нихъ выдающаяся роль. Известная сорочинская трагедiя была не только самымъ драматическимъ эпизодомъ его полтавской деятельности, но и самымъ характернымъ для его отношенiя къ общественнымъ деламъ.
Вернувшись въ Полтаву изъ Петербурга въ декабре 1905 года, В. Г. здесь узналъ о зверской расправе карательнаго отряда подъ начальствомъ Филонова надъ безоружными и беззащитными крестьянами села Сорочинецъ. И все взгляды въ Полтаве обратились на него, отъ него ожидая вмешательства, защиты, смелаго слова, правдиваго разсказа. "Мне присылали письма, ко мне являлись лично возмущенные и взволнованные люди, прося и требуя вмешательства печати. -- Мысль, что независимая печать могла бы еще сделать что-нибудь для прекращенiя этихъ ужасовъ и беззаконiй и что въ данныхъ обстоятельствахъ эта обязанность ложится на меня -- не давала мне возможности думать о другихъ работахъ, пока не будетъ исполнена эта задача" {Сорочинская трагедiя. "Рус. Бог.", 1907 г., No 4.}.
Это чувство ответственности за происходящее кругомъ, сознанiе обязанности действовать, защищать, бороться, немедленно и единственнымъ путемъ, который есть въ его распоряженiи -- словомъ, все ясней и ясней проходить въ последнiе годы черезъ всю общественно-политическую деятельность В. Г. Короленка.
И въ данномъ случае онъ не обманулъ возлагавшихся на него ожиданiй. Онъ опросилъ по очереди 12 сорочинскихъ жителей, прiехавшихъ въ Полтаву, записалъ ихъ показанiя, сопоставилъ ихъ другъ съ другомъ, исключивъ все, что могло возбуждать хоть какiя-нибудь сомненiя. 12 января, открытымъ письмомъ, напечатаннымъ въ "Полтавщине", онъ призвалъ Филонова къ ответу за совершенныя имъ беззаконiя и жестокости. И я не знаю, найдется ли въ русской публицистике что-либо равное этому обличенiю по убедительности и неопровержимости доводовъ, по силе и страстности чувства.
По объясненiю В. Г., онъ преследовалъ имъ совершенно определенныя цели: 1) добиться суда надъ Филоновымъ, 2) сделать попытку остановить беззаконныя расправы, наконецъ 3) вызвать коленопреклоненную толпу "къ деятельному, упорному, сознательному и смелому отстаиванiю своихъ правъ прежде всего законными средствами".
Это былъ настоящiй поединокъ мирнаго журналиста съ начальникомъ карательнаго отряда. Но ему не суждено было быть доведеннымъ до конца. Тотчасъ после письма "Полтавщина" была закрыта, В. Г. Короленко и редакторъ Ярошевичъ привлечены къ суду {Судъ призналъ, однако, изложенную картину въ общемъ отвечающей действительности.}.
Но судъ надъ Филоновымъ совершился еще раньше.
18 января онъ былъ убитъ на улице револьвернымъ выстреломъ неизвестнаго человека и, такимъ образомъ, по словамъ В. Г. "вместо противника, который долженъ былъ защищаться и которому мы приготовились отвечать новыми фактами, вполне проверенными и неопровержимыми, -- на арене начатой дуэли оказался трупъ внезапно убитаго человека". Одновременно на голову В. Г. обрушились обвиненiя въ подстрекательстве. Анонимныя письма, угрозы, слухи о готовящемся на него нападенiи, вызвавшiе планы его защиты не только въ городе, но и среди крестьянъ ближнихъ дерерень, -- последовали за этими событiями. Не желая служить причиной какого-либо столкновенiя, В. Г. уехалъ въ Петербургъ.
Обвиненiя и инсинуацiи смолкли нескоро {"Известный писатель-убiйца* -- такъ выразился о В. Г. Короленке Шульгинъ въ заседанiи Госуд. Думы 12 марта 1907 года.}. Въ теченiе года В. Г. былъ, по его словамъ, "мишенью безчисленныхъ угрозъ, оскорбленiй и клеветъ". Но не потому особенно тяжела была ему эта смерть, а потому, что "выстрелъ, погубившiй Филонова, разрушилъ также то дело, которое было начато независимой печатью" {"Рус. Бог." 1907 г., No 7. Сорочинская трагедiя.}.
3.
Уже изъ этого беглаго разсказа о некоторыхъ выступленiяхъ В. Г. -- ясно, что вера въ силу печатнаго слова, какъ лучшаго оружiя въ политической борьбе, не покидаетъ его и въ эти годы. Но на что обращаетъ онъ это оружiе?
Со смертью Михайловскаго въ 1904 году В. Г. одинъ остался оффицiальнымъ редакторомъ "Русскаго Богатства", которое въ это время, когда вопросы политической жизни отодвинули все другiе, придерживается довольно определенной политической программы. Оно заняло съ 1905 г. позицiю "левее к. -д.". Близкое участiе Пешехонова, Мякотина, Елпатьевскаго, Петрищева сделало эту позицiю очень близкой къ слагавшейся народно-соцiалистической партiи. И вотъ -- въ то время, какъ Пешехоновъ, въ 1906 году, въ своихъ заметкахъ "На очередныя темы" систематически развиваетъ программу новой партiи, Мякотинъ въ "Наброскахъ современности" упорно и иногда злобно полемизируетъ съ кадетами, поддерживаемый Петрищевымъ, а Елпатьевскiй пишетъ статью "Почему имъ (кадетамъ) не верятъ?" -- въ это время В. Г. Короленко, уступивъ имъ хронику внутренней жизни и обозренiе всехъ политическихъ событiй, пишетъ свои "Случайныя заметки", или "Мимоходомъ", начинаетъ печатать "Исторiю моего современника", и даетъ рецензiи о новыхъ книгахъ. Въ заметкахъ онъ обращаетъ свое вниманiе то на гомельскую судебную драму, то на актъ о веротерпимости, то на возвращенiе ген. Куропаткина, въ коротенькомъ сообщенiи о которомъ онъ чувствуетъ целую драму, делаетъ историческую справку въ казачьемъ уставе, пишетъ воспоминанiя о В. А. Гольцеве. И даже о первыхъ дняхъ первой Думы онъ "намеренъ дать лишь отрывки непосредственныхъ впечатленiй", где на первомъ месте стоитъ "эпизодъ, ворвавшiйся снаружи, изъ смятенной жизни":-- запросъ о 8-ми смертныхъ приговорахъ въ Риге, туда же входятъ впечатленiя отъ министровъ и разсказъ о его личныхъ встречахъ съ Горемыкинымъ и Щегловитовымъ.
И въ то время, какъ "Русское Богатство" поддерживаетъ лозунгъ отказа отъ выборовъ, уверяетъ, что Дума не соберется и призываетъ: "Граждане! не идите въ Думу"! -- въ это время, выставленный въ Полтаве конст. -дем. партiей, В. Г. уклоняется отъ выборовъ, не мотивируя достаточно ясно это уклоненiе. "Къ партiи к. д. я не принадлежу", заявляетъ онъ, "какъ не принадлежу ни къ одной изъ действующихъ ныне партiй; по многимъ причинамъ я уже раньше решилъ не выставлять своей кандидатуры въ нынешней избирательной кампанiи, оставаясь внепартiйнымъ писателемъ того направленiя, которому служу уже много летъ. Понимая и ценя побужденiя... членовъ партiи народной свободы.... я, однако, по многимъ причинамъ долженъ остаться при прежнемъ решенiи, навстречу которому идутъ вдобавокъ и чисто внешнiя причины" {(Именно -- то, что В. Г. въ то время находился подъ судомъ за оглашенiе воззванiя соединенныхъ организацiй). "Рус. Вед." 1906 г. No 79. Письмо въ редакцiю.}.
Но, сохранивъ свою внепартiйность, В. Г. и въ эти, следующiе за 1905-мъ годы не стоялъ въ стороне отъ политики. Когда, выставивъ на следующiй годъ свою кандидатуру при новыхъ избирательныхъ условiяхъ, онъ былъ забаллотированъ, газеты жалеютъ о той моральной силе, которой лишилась съ нимъ Дума. Но его "моральная сила" действовала въ направленiи определенныхъ политическихъ взглядовъ, а самъ онъ совсемъ не чуждъ политическимъ интересамъ.
такого произвола онъ взываетъ къ "одной формуле", отъ которой пали бы "все разомъ" всевозможные заставы, загородки и шлагбаумы "очистивъ проезжiя дороги для свободнаго обращенiя внутри великой страны отечественной мысли и отечественнаго слова" {"Заставы", "Рус. Вед.", 1904 г., No 360.}.
"Если бы эта свобода (печатнаго слова) была въ нашемъ отечестве", говоритъ онъ въ речи на своемъ процессе, въ мае 1906 года, "то у насъ не было бы ни Ляояна, ни Цусимы".
"Полтавщине" написалъ целый рядъ политическихъ статей; онъ сказалъ бы свое слово и въ Гос. Думе, если бы избирательный законъ 3 Іюня не лишилъ его места, которое онъ занялъ бы по праву, места полтавскаго депутата.
В. Г. Короленко -- политическiй деятель особаго типа. Онъ политикъ -- безъ программы-максимумъ и програмы-минимумъ, политикъ, поскольку политика -- "реальная борьба лицъ и явленiй".
Живое, непосредственно задевающее отдельныхъ людей, не можетъ не захватывать его въ политике, какъ и везде. Зато онъ стоитъ совершенно въ стороне отъ теоретическихъ соображенiй, отъ борьбы идей, въ которую выливается для другихъ совокупность отдельныхъ фактовъ и явленiй.
Говоря о политическихъ вопросахъ, онъ говоритъ всегда объ известныхъ ему людяхъ, фактахъ, событiяхъ и только о нихъ, -- въ этомъ особенность его отношенiя къ политике. Когда ему приходится затрагивать, напримеръ, актъ о веротерпимости 17 апреля 1905 года, его не занимаетъ оценка его общихъ положенiй, но онъ пытается представить себе этотъ актъ въ живомъ действiи, "угадать, какъ онъ отразится на взаимныхъ отношенiяхъ" урядника и крестьянъ-сектантовъ, ему "случайно известныхъ".
Эта особенность В. Г., сводя для него политическую жизнь къ ея основнымъ, элементарнымъ явленiямъ, даетъ ему возможность чувствовать политическiе вопросы во всей ихъ живой остроте, сложности и глубине. Не делаясь никогда схемой, отвлеченнымъ положенiемъ, они никогда не теряютъ и своей животрепещущей важности.
В. Г. не занималъ никакого места въ определенныхъ сложившихся рамкахъ политической борьбы, но, стоя вне этихъ рамокъ, съ темъ большей силой ведетъ одинъ свою собственную борьбу, своимъ привычнымъ оружiемъ -- перомъ. За последнiе годы эта борьба направлена на одинъ определенный кругъ явленiй, на самые страшные вопросы русской действительности.
4.
Еще въ 90-хъ годахъ вниманiе В. Г. привлекаютъ убiйства невинныхъ, случаи самовольной расправы безъ суда. Съ этого времени онъ привыкъ, по его словамъ, "обращать вниманiе на дела этого рода", и въ его распоряженiи "скоро оказался ужасающiй мартирологъ". Потомъ онъ много разъ возвращался къ случаямъ дикой расправы военныхъ надъ штатскими. Въ 1907 году въ маленькой заметке "Любители пыточной археологiи" онъ делится съ читателями собранными сведенiями о примененiи пытокъ въ русскихъ тюрьмахъ. Все последнiе годы онъ следитъ за деятельностью военныхъ судовъ, чтобы въ 1910 году напечатать свои "Заметки публициста о смертной казни" -- "Бытовое явленiе" и "Черты военнаго правосудiя". Въ начале 1911 года въ "Русскихъ Ведомостяхъ" печатается потрясающiй разсказъ объ истязанiяхъ крестьянъ.
самымъ страшнымъ, что нашелъ онъ въ окружающей жизни.
Иногда онъ преследуетъ определенныя цели и добивается непосредственныхъ, конкретныхъ результатовъ. Такъ было съ деломъ Юсупова въ 1899 году. В. Г. "какъ столичнаго жителя и писателя просили найти какiе-нибудь "ходы", чтобы предотвратить очевидное для всехъ, всемъ ясное, несомненное судебное убiйство". И онъ почувствовалъ на себе всю тяжесть ответственности за жизнь человека. "Найду я ходы -- Юсуповъ можетъ спастись. Не найду -- его повесятъ... А у него -- жена, старикъ отецъ и ребенокъ".
В. Г. удалось найти ходы, въ главномъ военномъ суде вняли его голосу, Юсуповъ былъ спасенъ.
Но и въ другихъ случаяхъ, когда судьба невинно осужденныхъ ни въ какой степени не зависитъ отъ него -- онъ несетъ на себе такую же страшную тяжесть "круговой ответственности".
"Нетъ, не оглашенiе такихъ фактовъ", писалъ онъ въ 1906 г. по поводу своего письма къ Филонову, "а самые факты мучатъ, терзаютъ, доводятъ до отчаянiя, обезцениваютъ жизнь".
"Жгучая оргiя казней продолжается", пишетъ онъ въ мартовской книжке "Рус. Богатства" 1911 года. "Не проходитъ недели безъ мрачныхъ известiй, вызывающихъ тупую боль сомненiй. Притупляются нервы, растетъ отупенiе, клокочетъ глухое отчаянiе. Когда же, наконецъ, кончится этотъ кошмаръ?".
Это не отчаянiе политическаго деятеля въ дни правительственной реакцiи. Въ начале 1906 года, въ разгаръ общественныхъ надеждъ, онъ яснее всего слышалъ среди шумной политической борьбы стоны и жалобы истязуемыхъ крестьянъ. Еще раньше, въ январе 1905 года, для него все впечатленiя нашего "общественнаго дня" застилаются воспоминанiемъ о страшномъ 9 января, "и надъ всемъ -- надъ отставками и переменами министровъ, надъ известiями съ театра войны, надъ "предначертанiями" комитета министровъ высится этотъ угрюмый фонъ... И можно ли верить въ будущее и можно ли повторять недавнiя еще радостныя формулы?"
В. Г. Короленка считаютъ не безъ основанiя однимъ изъ самыхъ жизнерадостныхъ и добродушныхъ писателей. И именно ему, этому жизнерадостному писателю смертная казнь явилась какъ самое страшное изъ окружающихъ золъ, повисла надъ нимъ кровавымъ кошмаромъ, лишила его спокойствiя и душевнаго равновесiя.
Случилось это не вопреки его "жизнерадостности", но именно благодаря ей.
Религiозное утвержденiе жизни
Смерть сама по себе, насильственная, противоестественная смерть въ особенности -- то, примиренiе съ чемъ для него особенно трудно. Самый фактъ жизни въ самыхъ простыхъ, примитивныхъ ея формахъ вызываетъ въ немъ радость, лишенiе жизни человекомъ человека -- самое страшное, что представляется его воображенiю.
Но это еще не все. Преданность идее справедливости составляетъ одну изъ важныхъ особенностей В. Г. Короленко. И теперь, въ эти последнiе годы, онъ столкнулся съ самымъ грубымъ и откровеннымъ издевательствомъ надъ этой идеей. Для Толстого не имело значенiя, казнятъ ли виновныхъ или невинныхъ людей, В. Г. Короленка особенно мучитъ мысль, что 1/3 "Казнь невиннаго", пишетъ онъ, "сама по себе есть такая вопiющая дисгармонiя, такая незабываемая несообразность, такое неизгладимое общественное преступленiе, что ничемъ ее уравновесить нельзя". {"Рус. Бог." 1910 г. No 7. Дело Глускера.}
Самая страшная несправедливость, какая только можетъ быть, ведущая къ самому ужасному, что можетъ случиться съ человекомъ, къ лишенiю жизни -- эти два чудовищныхъ для В. Г. преступленiя, соединившись въ русской жизни въ томъ, что известно подъ именемъ военнаго правосудiя, приковали къ себе надолго его вниманiе, отнявъ у него возможность спокойной работы.