ГЛАВА V.
Народничество.
1.
"Переставъ быть "рацiоналистическими экономистами", мы не остановились на месте. Вместо схемъ чисто экономическихъ, литературное направленiе, главнымъ представителемъ котораго явился H. K. Михайловскiй, раскрыло передъ нами целую перспективу законовъ и параллелей бiологическаго характера, а игре экономическихъ интересовъ отводилось подчиненное место."
Такъ, въ очень общей форме характеризуетъ В. Г. Короленко новый этапъ въ развитiи своего поколенiя. Съ именемъ Михайловскаго связался, такимъ образомъ, этотъ новый этапъ, съ темъ самымъ именемъ, съ которымъ связана такъ или иначе позднейшая деятельность В. Г. Короленко. Общее дело и личная дружба скрепили впоследствiи эту связь, но началась она теперь, въ конце 70-хъ годовъ, съ этого молодого увлеченiя.
Въ это время Михайловскiй, какъ одинъ изъ редакторовъ "Отечественныхъ Записокъ" развивалъ въ своихъ статьяхъ основныя положенiя народничества.
Но увлеченiе Михайловскимъ, которое относится къ петербургскому перiоду жизни В. Г., далеко не исчерпывается отношенiемъ его къ народничеству.
Народникомъ былъ онъ и до этого увлеченiя.
Зачитываясь статьями Михайловскаго, почти преклоняясь передъ нимъ, В. Г. нашелъ у него не политическую или общественную программу деятельности, но общее мiросозерцанiе, наиболее соответствующее его собственнымъ задушевнымъ мыслямъ и идеаламъ.
Какъ последовательный позитивистъ, Михайловскiй не пытался решать. вопросы о сущности и смысле жизни. Статьи его ставили основные вопросы соцiологiи и на нихъ стремились дать ответъ, а вопросъ объ отношенiи личности къ обществу, какъ наиболее общiй изъ нихъ, стоялъ въ центре его построенiй.
Общая и основная мысль этихъ статей -- вредъ разделенiя труда и соцiальной дифференцiацiи общества, необходимость, наоборотъ, возможно полнаго и многосторонняго разделенiя труда между органами человека, "индивидуальная разнородность и общественная однородность", какъ идеалъ общественнаго устройства, -- мысль эта въ значительной степени возбуждалась и подогревалась чисто русскими спорами о капитализме и крестьянстве, объ общине, о будущемъ народа и особенностяхъ народнаго быта.
Оставаясь всегда въ этой области, въ кругу вопросовъ человеческаго общежитiя, Михайловскiй возставалъ противъ того, что "человекъ съ его плотью и кровью, съ его помыслами и чувствами, съ его любовью и ненавистью, забытъ для отвлеченныхъ категорiй" {"Что такое прогрессъ".}.
Во имя конкретнаго, реальнаго человека, нормальной и разносторонней человеческой индивидуальности онъ отрицалъ абсолютную истину, безусловную справедливость, чистое искусство.
В. Г. Короленко, вместе съ большинствомъ своихъ товарищей, охотно жертвовалъ общими и отвлеченными вопросами для острыхъ задачъ "реальной жизни". После того, какъ живымъ и непосредственнымъ чувствомъ -- верой въ жизнь -- были побеждены въ немъ важнейшiя для человека сомненiя, онъ больше не забирался въ глубь философскихъ проблемъ.
Было естественно и не случайно, что не немецкiе философы, какъ для передовой молодежи 40-хъ годовъ, а русскiй публицистъ, и именно Михайловскiй, крепко стоящiй на почве действительности, сделался въ юношескiе годы его кумиромъ.
А его постоянныя, задушевнейшiя мечты о "полной" жизни, неведомой и безпредельной, но осуществимой, о человеческой жизни, въ доступныхъ человеку условiяхъ -- очень хорошо сходятся съ выставленнымъ Михайловскимъ идеаломъ -- нормальной и многосторонней человеческой личности.
На этой общей основе строились положенiя, применительно къ реальнымъ русскимъ условiямъ и составлявшiя собственно теорiю народничества. Какъ выводъ изъ общихъ соображенiй и философско-историческихъ обобщенiй, предлагалась определенная программа деятельности.
Выдвигая на первый планъ интересы и нужды народа, Михайловскiй писалъ въ 74-мъ году: "публицисты наши... если бы они направили все свои усилiя на возвышенiе благосостоянiя только народа, то нацiональное богатство пришло бы само собой. Литература наша, сделавъ только " {Собр., соч. т. II, стр. 596.}.
Народничество конца 70-хъ годовъ было одновременно и практической программой, и общественно-политической теорiей, и живымъ настроенiемъ, цельнымъ и непосредственнымъ отношенiемъ къ жизни. А потому оно только отчасти и очень неполно характеризуется взглядами и мненiями, нашедшими себе выраженiе въ статьяхъ публицистовъ "Отечественныхъ Записокъ". Проводя, въ противоположность догматическому народничеству, резкую разницу между интересами и мненiями народа, и несчитая последнiя для себя обязательными, направленiе это исповедывало веру въ возможность особаго пути развитiя для Россiи, для чего признавалось необходимымъ "пробнымъ камнемъ... всей внешней и внутренней политики сделать интересы непосредственныхъ производителей, представителей труда" {"Отечеств. Записки" 1883 г., iюнь. Письма посторонняго.} и избежать "отлученiя производителей отъ силъ природы и орудiй производства", -- следовательно сохранить общину и помешать развитiю капитализма.
Таковы были основныя и боевыя положенiя, выставленныя теоретиками критическаго народничества.
А какъ внутреннiя свойства, характеризующiя это мiровоззренiе, оно соединило "практичность" общаго построенiя, не выходящаго за пределы реальныхъ отношенiй, его исключительный интересъ къ русской действительности и его утилитаризмъ -- съ утопичностью, безграничной верой въ силу человека, позднее противопоставлявшейся понятiю о неизбежномъ действiи историческихъ законовъ, съ вниманiемъ къ человеку "съ его помыслами и чувствами", а въ особенности къ "меньшему брату", -- наконецъ, съ подчиненiемъ экономическихъ отношенiй моральнымъ требованiямъ.
Это соединенiе дало поводъ къ характеристике народничества, какъ экономической романтики".
И та и другая сторона народничества должны были притягивать къ себе В. Г. Короленка. Оно дало ему возможность соединить все разныя направленiя внутренней жизни, которыя по очереди брали въ немъ верхъ въ его детскiе и юношескiе годы. Одно -- которое сделало Фомку изъ Сандомiра его первымъ героемъ, другое -- которое заставляло его, въ мечтахъ отдавать свою жизнь "кого-то защищая", съ благородствомъ и мужествомъ, независящими отъ содержанiя защищаемой идеи.
2.
Къ этому времени относится первый написанный В. Г. разсказъ. Онъ, естественно, направился съ нимъ въ "Отечественныя Записки", но Щедринъ не принялъ разсказа. Онъ появился въ "Слове" въ iюле 1879 года за подписью В. К -- енко и подъ заголовкомъ "Эпизоды изъ жизни искателя".
Въ чертахъ "искателя" -- кiевскаго студента -- не трудно узнать автора. Онъ полонъ всяческихъ силъ, любви къ природе, къ людямъ, къ науке, къ жизни.
Въ разсказе обличается довольство, "буржуазно-добродетельно-сытое довольство", а личному тихому счастью противопоставляется длинная дорога, конца которой не видно, но которая неудержимо тянетъ своей неведомой далью, заманчивой неизвестностью, съ борьбой и опасностями, съ запросами энергiи, чуткости, силы"...
только жизнь, жизнь вообще, въ ея полноте и таинственной неизвестности. Но на фоне этого основного настроенiя выделяются теперь устойчивые взгляды, рисуются более определенныя цели. И решающимъ моментомъ при выборе между двумя жизненными дорогами оказывается для героя разсказа мысль о темныхъ хатахъ темнаго села и представленiе о томъ, что "творится внутри этихъ бедныхъ, хорошо знакомыхъ лачугъ".
"Служенiе народу" стоитъ передъ авторомъ разсказа, какъ жизненная задача.
А пока, живя въ Петербурге и занимаясь корректурами, онъ одновременно обучается сапожному ремеслу, этимъ простымъ путемъ ища сближенiя съ трудовой жизнью и практически осуществляя теорiю Михайловскаго о необходимости возможно полнаго разделенiя труда между органами человека, которое должно повести къ соцiальной однородности общества.
"Служенiе народу" онъ понимаетъ теперь не въ примитивныхъ формахъ, и отказъ отъ культурной жизни не представляется ему необходимымъ условiемъ этого служенiя. Одинъ изъ "эпизодовъ" въ жизни искателя -- сценка на платформе, которую онъ видитъ изъ окна вагона. Видитъ раненыхъ солдатъ, повидимому, возвращающихся съ театра действiй русско-турецкой войны, и измученную студентку, которая за ними ходитъ. Усталость, озлобленность, аскетическое, мученическое отдаванье всехъ своихъ силъ и способностей "нуждамъ народа" -- вызываютъ въ немъ острую жалость и тяжелыя размышленiя.
"Зачемъ это, зачемъ?" спрашиваетъ онъ.
"И я проходилъ его, этотъ искусъ, но онъ уже сзади.
"...
и намеченныя цели, -- а въ ссылку.